Неточные совпадения
Едва я окончил говорить, зная, что вспомню потом эту полусонную выходку с улыбкой, — как золотая сеть смеркла; лишь в нижнем углу, у двери, дрожало еще некоторое время подобие изогнутого окна, открытого на
поток искр; но
исчезло и это.
Исчезло также то настроение, каким началось утро, хотя его след не стерся до сего дня.
Когда я оделся и освежил голову
потоками ледяной воды, слуга доложил, что меня внизу ожидает дама. Он также передал карточку, на которой я прочел: «Густав Бреннер, корреспондент „Рифа“». Догадываясь, что могу увидеть Биче Сениэль, я поспешно сошел вниз. Довольно мне было увидеть вуаль, чтобы нравственная и нервная ломота, благодаря которой я проснулся с неопределенной тревогой,
исчезла, сменясь мгновенно чувством такой сильной радости, что я подошел к Биче с искренним, невольным возгласом...
Неточные совпадения
Обнаруживая свою невещественность, оно бесследно
исчезало в
потоках горячих речей, в дыме слов, не оставляя по себе ни пепла, ни золы.
Лидия заставила ждать ее долго, почти до рассвета. Вначале ночь была светлая, но душная, в раскрытые окна из сада вливались
потоки влажных запахов земли, трав, цветов. Потом луна
исчезла, но воздух стал еще более влажен, окрасился в темно-синюю муть. Клим Самгин, полуодетый, сидел у окна, прислушиваясь к тишине, вздрагивая от непонятных звуков ночи. Несколько раз он с надеждой говорил себе:
Изолированные факты отдельной жизни сами по себе далеко не определяют и не уясняют душевного роста. То, что разлито кругом, что проникает одним общим тоном многоголосый хор жизни, невольно, незаметно просачивается в каждую душу и заливает ее, подхватывает, уносит своим
потоком. Оглядываясь назад, можно отметить вехами только начало наводнения… Потом это уже сплошное, ровное течение, в котором давно
исчезли первые отдельные ручьи.
Звезды
исчезали в каком-то светлом дыме; неполный месяц блестел твердым блеском; свет его разливался голубым
потоком по небу и падал пятном дымчатого золота на проходившие близко тонкие тучки; свежесть воздуха вызывала легкую влажность на глаза, ласково охватывала все члены, лилась вольною струею в грудь.
Она видела, что все резкое, звонкое, размашистое, — все, что казалось ей лишним в Софье, — теперь
исчезло, утонуло в горячем, ровном
потоке ее рассказа.