Верное,
точное определение того, что вообще называют «скучный человек», встречает бесчисленное множество затруднений; решение такого вопроса, считаю я трудностию невероятною; мало того: считаю почти невозможным!
Значение жизни открыто в сознании человека, как стремление к благу. Уяснение этого блага, более и более
точное определение его, составляет главную цель и работу жизни всего человечества, и вот, вследствие того, что работа эта трудна, т. е. не игрушка, а работа, люди решают, что определение этого блага и не может быть найдено там, где оно положено, т. е. в разумном сознании человека, и что поэтому надо искать его везде, — только не там, где оно указано.
Виктор Гарин, вернувшись из Москвы, был неузнаваем: он видимо не находил себе места в родном Петербурге и был в каком-то чаду. С отпуском и без отпуска ездил он то и дело в Москву поклониться новому кумиру — Пальм-Швейцарской, терся в ее гостиных, в кругу ее многочисленных обожателей, видное место среди которых стал за последнее время занимать актер Матвей Иванович Писателев. Его отличала «божественная». Злые языки шли даже далее в
точном определении их отношений и этого отличия.
Неточные совпадения
Клим Иванович Самгин воздерживался от
определений точных, но сознавал, что это новое, ясное требует настроения органически чуждого ему, требует решимости, которой он еще не обладает.
— Eh bien, nous у arrivons. [Вот мы и добрались до сути (франц.)] Возражая Плешивцеву, я упомянул о необходимости иметь
точные сведения о географических границах. По моему мнению, вот вещь, необходимая для совершенно ясного
определения пределов ведомства любви к отечеству, вот вещь, без
точного знания которой мы всегда будем блуждать впотьмах.
Зная, что противоречие, существующее между учением Христа, которое мы на словах исповедуем, и всем строем нашей жизни нельзя распутать словами и, касаясь его, можно только сделать его еще очевиднее, они с большей или меньшей ловкостью, делая вид, что вопрос о соединении христианства с насилием уже разрешен или вовсе не существует, обходят его [Знаю только одну не критику в
точном смысле слова, но статью, трактующую о том же предмете и имеющую в виду мою книгу, немного отступающую от этого общего
определения.
От этого-то и происходит то кажущееся сначала странным явление, что у народов, признающих религиозные учения гораздо более низкого уровня, чем христианство, но имеющих
точные внешние
определения брака, семейное начало, супружеская верность несравненно тверже, чем у так называемых христиан.
В этой свободе твари, опирающейся на тварное ничто, божественные начала бытия существуют не в силе и славе своей, не в лике вечности, в которой они не ведают развития и восполнения, ибо не нуждаются в них, но во временном становлении, как тема и вместе задача мирового процесса, его данностъ-заданностъ, что дает наиболее
точную формулу для
определения и тварной свободы, и тварного творчества.