…Крендельная мирно и оживленно ликовала. Все настроились деловито, взялись за работу дружно, все смотрели друг на друга как бы новыми глазами — доверчиво, ласково и смущенно, а
Цыган пел петухом...
Неточные совпадения
— Мо-огла
быть драка! — с сожалением воскликнул
Цыган. — Ну, теперь, Грохало, держись. Начнет он тебя покорять — ух ты!
На душе у меня
было плохо, я чувствовал себя все более чужим зверем среди этих людей, только Артем да Пашка, видимо, понимали мое настроение, —
Цыган ухарски покрикивал мне...
— Стало
быть, — со свиньями дела не кончены, — сердито и медленно выговорил
Цыган.
Иногда вечерами, кончив работу, или в канун праздника, после бани, ко мне в пекарню приходили
Цыган, Артем и за ними — как-то боком, незаметно подваливался Осип. Усаживались вокруг приямка перед печью, в темном углу, — я вычистил его от пыли, грязи, он стал уютен. По стенам сзади и справа от нас стояли полки с хлебными чашками, а из чашек, всходя, поднималось тесто — точно лысые головы, прячась, смотрели на нас со стен. Мы
пили густой кирпичный чай из большого жестяного чайника, — Пашка предлагал...
— Эх, мама милая? — оборвав песню, возбужденно кричит
Цыган. — Хорошо на земле
будет скоро!
Но
Цыган, встряхивая черными кудрями и заботливо следя, чтоб чай, разливаемый им,
был у всех одной крепости, — говорил, понижая звонкий голос...
Выпили и все смачно перецеловались, едва не свалив стол с посудой. У меня в груди — соловьи
пели, и любил я всех этих людей до боли в сердце.
Цыган поправил усы — кстати стер с губ остренькую усмешку, — и тоже сказал речь...
Чокнулись,
выпили, и
Цыган снова заорал...
Илья. Ну, не вам будь сказано: гулял. Так гулял, так гулял! Я говорю: «Антон, наблюдай эту осторожность!» А он не понимает. Ах, беда, ах, беда! Теперь сто рублей человек стуит, вот какое дело у нас, такого барина ждем, а Антона набок свело. Какой прямой
цыган был, а теперь кривой! (3апевает басом.) «Не искушай…»
(Половой, длинный и сухопарый малый, лет двадцати, со сладким носовым тенором, уже успел мне сообщить, что их сиятельство, князь Н., ремонтер ***го полка, остановился у них в трактире, что много других господ наехало, что по вечерам
цыгане поют и пана Твардовского дают на театре, что кони, дескать, в цене, — впрочем, хорошие приведены кони.)
В смуглых чертах
цыгана было что-то злобное, язвительное, низкое и вместе высокомерное: человек, взглянувший на него, уже готов был сознаться, что в этой чудной душе кипят достоинства великие, но которым одна только награда есть на земле — виселица.
Неточные совпадения
Вронскому, бывшему при нем как бы главным церемониймейстером, большого труда стоило распределять все предлагаемые принцу различными лицами русские удовольствия.
Были и рысаки, и блины, и медвежьи охоты, и тройки, и
Цыгане, и кутежи с русским битьем посуды. И принц с чрезвычайною легкостью усвоил себе русский дух, бил подносы с посудой, сажал на колени Цыганку и, казалось, спрашивал: что же еще, или только в этом и состоит весь русский дух?
— На том свете? Ох, не люблю я тот свет! Не люблю, — сказал он, остановив испуганные дикие глаза на лице брата. — И ведь вот, кажется, что уйти изо всей мерзости, путаницы, и чужой и своей, хорошо бы
было, а я боюсь смерти, ужасно боюсь смерти. — Он содрогнулся. — Да
выпей что-нибудь. Хочешь шампанского? Или поедем куда-нибудь. Поедем к
Цыганам! Знаешь, я очень полюбил
Цыган и русские песни.
Огудалова. Кто ж бы это приехал? Должно
быть, богатый и, вероятно, Лариса, холостой, коли
цыгане так ему обрадовались. Видно, уж так у
цыган и живет. Ах, Лариса, не прозевали ли мы жениха? Куда торопиться-то
было?
Самгин подошел к окну, выглянул: десяток солдат, плотно окружив фонарный столб, слушали, как
поет, подыгрывая на балалайке, курчавый, смуглый, точно
цыган, юноша в рубахе защитного цвета, в начищенных сапогах, тоненький, аккуратный.
— А ты кормить его взялся?
Есть нечего!
Цыгане и бродяги всегда чужое
едят: всех не накормишь! Восемьдесят рублей!