— А мне нравится наш старый, славный город! — говорил Смолин, с ласковой улыбкой
глядя на девушку. — Такой он красивый, бойкий… есть в нем что-то бодрое, располагающее к труду… сама его картинность возбуждает как-то… В нем хочется жить широкой жизнью… хочется работать много и серьезно… И притом — интеллигентный город… Смотрите — какая дельная газета издается здесь… Кстати — мы хотим ее купить…
Лихонин повторил ей свое распоряжение и дал рублевую бумажку. Но старуха не уходила, толклась на месте, сопела, жевала губами и недружелюбно
глядела на девушку, сидевшую спиной к свету.
Он отпустил руку и сел,
глядя на девушку с тяжелой и упорной задумчивостью. В скулах у него что-то двигалось, бегал беспокойно какой-то шарик, но все лицо было спокойно, серьезно и немного печально. И опять он, с этой задумчивостью своей и печалью, стал неизвестный и, должно быть, очень хороший.
Неточные совпадения
— Нет, — сказала Кити, покраснев, но тем смелее
глядя на него своими правдивыми глазами, —
девушка может быть так поставлена, что не может без унижения войти в семью, а сама…
Кнуров. Бедная
девушка; как она страдает,
на него
глядя, я думаю.
Тугое лицо ее лоснилось радостью, и она потягивала воздух носом, как бы обоняя приятнейший запах.
На пороге столовой явился Гогин, очень искусно сыграл
на губах несколько тактов марша, затем надул одну щеку, подавил ее пальцем, и из-под его светленьких усов вылетел пронзительный писк. Вместе с Гогиным пришла
девушка с каштановой копной небрежно перепутанных волос над выпуклым лбом; бесцеремонно
глядя в лицо Клима золотистыми зрачками, она сказала:
Глядя, как Любаша разбрасывает волосы свои по плечам, за спину, как она, хмурясь, облизывает губы, он не верил, что Любаша говорит о себе правду. Правдой было бы, если б эта некрасивая, неумная
девушка слушала жандарма, вздрагивая от страха и молча, а он бы кричал
на нее, топал ногами.
Ярким зимним днем Самгин медленно шагал по набережной Невы, укладывая в памяти наиболее громкие фразы лекции. Он еще издали заметил Нехаеву,
девушка вышла из дверей Академии художеств, перешла дорогу и остановилась у сфинкса,
глядя на реку, покрытую ослепительно блестевшим снегом; местами снег был разорван ветром и обнажались синеватые лысины льда. Нехаева поздоровалась с Климом, ласково улыбаясь, и заговорила своим слабым голосом: