Неточные совпадения
Старик не согласился с этим. Он ещё много говорил о слепоте людей и о том, что не могут они правильно судить
друг друга, а только божий суд справедлив. Илья слушал его внимательно, но всё угрюмее становилось его лицо, и
глаза всё темнели…
Илья, бледный, с расширенными
глазами, отошёл от кузницы и остановился у группы людей, в которой стояли извозчик Макар, Перфишка, Матица и
другие женщины с чердака.
Рожа у Перфишки была отчаянно весёлая; Илья смотрел на него с отвращением и страхом. Ему подумалось, что бог жестоко накажет сапожника за такое поведение в день смерти жены. Но Перфишка был пьян и на
другой день, за гробом жены он шёл спотыкаясь, мигал
глазом и даже улыбался. Все его ругали, кто-то даже ударил по шее…
И стало тихо. Хозяин ушёл в свою комнату, оттуда донеслось громкое щёлканье косточек на счётах. Илья, держась за голову руками, сидел на полу и с ненавистью смотрел на приказчика, а он стоял в
другом углу лавки и тоже смотрел на мальчика нехорошими
глазами.
Войдя наверх, Илья остановился у двери большой комнаты, среди неё, под тяжёлой лампой, опускавшейся с потолка, стоял круглый стол с огромным самоваром на нём. Вокруг стола сидел хозяин с женой и дочерями, — все три девочки были на голову ниже одна
другой, волосы у всех рыжие, и белая кожа на их длинных лицах была густо усеяна веснушками. Когда Илья вошёл, они плотно придвинулись одна к
другой и со страхом уставились на него тремя парами голубых
глаз.
Его
глаза раскрывались шире, смотрели глубже в жизнь, а память, богатая впечатлениями, подкладывала их одно за
другим в механизм его рассудка.
Маша пересаживалась от стола на свою постель и оттуда смотрела чёрными
глазами то на одного, то на
другого. Потом она начинала позёвывать, покачиваться, сваливалась на подушку.
Он любил смотреть всем в
глаза прямо и смело и чувствовал острое удовольствие оттого, что всегда был одет опрятнее
других разносчиков, не пил водки и не жульничал.
— Я первый раз в жизни вижу, как люди любят
друг друга… И тебя, Павел, сегодня оценил по душе, — как следует!.. Сижу здесь… и прямо говорю — завидую… А насчёт… всего прочего… я вот что скажу: не люблю я чуваш и мордву, противны они мне!
Глаза у них — в гною. Но я в одной реке с ними купаюсь, ту же самую воду пью, что и они. Неужто из-за них отказаться мне от реки? Я верю — бог её очищает…
Они смотрели
друг на
друга в упор, и Лунёв почувствовал, что в груди у него что-то растёт — тяжёлое, страшное. Быстро повернувшись к двери, он вышел вон и на улице, охваченный холодным ветром, почувствовал, что тело его всё в поту. Через полчаса он был у Олимпиады. Она сама отперла ему дверь, увидав из окна, что он подъехал к дому, и встретила его с радостью матери. Лицо у неё было бледное, а
глаза увеличились и смотрели беспокойно.
— Яшка-то напился вдрызг, да отцу и бухнул прямо в
глаза — вор! И всякие
другие колючие слова: бесстыжий развратник, безжалостный… без ума орал!.. А Петруха-то его ка-ак тяпнет по зубам! Да за волосья, да ногами топтать и всяко, — избил в кровь! Теперь Яшка-то лежит, стонет… Потом Петруха на меня, — как зыкнет! «Ты, говорит… Гони, говорит, вон Ильку…» Это-де ты Яшку-то настроил супротив его… И орал он — до ужасти!.. Так ты гляди…
Буфетчик смотрел на сына и что-то пробормотал невнятно. Один
глаз у него был широко раскрыт, а
другой, как у Якова, тоже почти затёк от удара Ильи.
Мимо, тихо шлёпая туфлями, проходили один за
другим больные в жёлтых халатах, поглядывая на него скучающими
глазами; со звуками их тихого говора сливались чьи-то стоны, долетавшие издали…
Наступило неловкое молчание. Илья и девушка смотрели
друг на
друга с вызовом и чего-то ждали. Маша тихонько отошла в угол. Павел тупо мигал
глазами.
В недуге тяжком и в бреду
Я годы молодости прожил.
Вопрос — куда, слепой, иду? —
Ума и сердца не тревожил.
Мрак мою душу оковал
И ослепил мне ум и очи…
Но я всегда — и дни и ночи —
О чём-то светлом тосковал!..
Вдруг — светом внутренним полна,
Ты предо мною гордо встала —
И, дрогнув, мрака пелена
С души и
глаз моих упала!
Да будет проклят этот мрак!
Свободный от его недуга,
Я чувствую — нашёл я
друга!
И ясно вижу — кто мой враг!..
Люди были какие-то серые, с голодными лицами; они смотрели
друг на
друга усталыми
глазами и говорили медленно.
Другой, в заплатанной поддёвке и картузе, нахлобученном на
глаза, стоял, опустив голову на грудь, сунувши одну руку за пазуху, а
другую в карман.
Илья взглянул на арестанта. Это был высокого роста мужик с угловатой головой. Лицо у него было тёмное, испуганное, он оскалил зубы, как усталая, забитая собака скалит их, прижавшись в угол, окружённая врагами, не имея силы защищаться. А Петруха, Силачев, Додонов и
другие смотрели на него спокойно, сытыми
глазами. Лунёву казалось, что все они думают о мужике...
Двое присяжных — Додонов и его сосед, рыжий, бритый человек, — наклонив
друг к
другу головы, беззвучно шевелили губами, а
глаза их, рассматривая девушку, улыбались. Петруха Филимонов подался всем телом вперёд, лицо у него ещё более покраснело, усы шевелились. Ещё некоторые из присяжных смотрели на Веру, и все — с особенным вниманием, — оно было понятно Лунёву и противно ему.
Он чувствовал, что если б они оба не притворялись, а говорили то, что называется говорить по душе, т. е. только то, что они точно думают и чувствуют, то они только бы смотрели в
глаза друг другу, и Константин только бы говорил: «ты умрешь, ты умрешь, ты умрешь!» ― а Николай только бы отвечал: «знаю, что умру; но боюсь, боюсь, боюсь!» И больше бы ничего они не говорили, если бы говорили только по душе.
Неточные совпадения
Вот что он пишет: «Любезный
друг, кум и благодетель (бормочет вполголоса, пробегая скоро
глазами)…и уведомить тебя».
Хлестаков, городничий и Добчинский. Городничий, вошед, останавливается. Оба в испуге смотрят несколько минут один на
другого, выпучив
глаза.
По левую сторону городничего: Земляника, наклонивший голову несколько набок, как будто к чему-то прислушивающийся; за ним судья с растопыренными руками, присевший почти до земли и сделавший движенье губами, как бы хотел посвистать или произнесть: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» За ним Коробкин, обратившийся к зрителям с прищуренным
глазом и едким намеком на городничего; за ним, у самого края сцены, Бобчинский и Добчинский с устремившимися движеньями рук
друг к
другу, разинутыми ртами и выпученными
друг на
друга глазами.
«Тсс! тсс! — сказал Утятин князь, // Как человек, заметивший, // Что на тончайшей хитрости //
Другого изловил. — // Какой такой господский срок? // Откудова ты взял его?» // И на бурмистра верного // Навел пытливо
глаз.
Одна ручонка свесилась, //
Другая на
глазу // Лежит, в кулак зажатая: // «Ты плакал, что ли, бедненький?