Неточные совпадения
По узким улицам города угрюмо шагали отряды солдат, истомленных боями, полуголодных; из окон
домов изливались стоны раненых, крики бреда, молитвы женщин и плач детей. Разговаривали подавленно, вполголоса и, останавливая на полуслове речь друг друга, напряженно вслушивались — не идут ли на приступ
враги?
Она видела там, в темных
домах, где боялись зажечь огонь, дабы не привлечь внимания
врагов, на улицах, полных тьмы, запаха трупов, подавленного шёпота людей, ожидающих смерти, — она видела всё и всех; знакомое и родное стояло близко пред нею, молча ожидая ее решения, и она чувствовала себя матерью всем людям своего города.
Сестра продолжала и закончила постройку с тою же быстротою, с которой он вел ее, а когда
дом был совершенно отстроен, первым пациентом вошел в пего ее брат. Семь лет провел он там — время, вполне достаточное для того, чтобы превратиться в идиота; у него развилась меланхолия, а сестра его за это время постарела, лишилась надежд быть матерью, и когда, наконец, увидала, что
враг ее убит и не воскреснет, — взяла его на свое попечение.
Но чистые отвлечения не имеют возможности существовать, противоположное находит место, вкрадывается и развивается в
доме врага своего; отрицание науки чревато с первого появления положительным.
Неточные совпадения
И постепенно в усыпленье // И чувств и дум впадает он, // А перед ним воображенье // Свой пестрый мечет фараон. // То видит он: на талом снеге, // Как будто спящий на ночлеге, // Недвижим юноша лежит, // И слышит голос: что ж? убит. // То видит он
врагов забвенных, // Клеветников и трусов злых, // И рой изменниц молодых, // И круг товарищей презренных, // То сельский
дом — и у окна // Сидит она… и всё она!..
Катерина. Не жалеешь ты меня ничего! Говоришь: не думай, а сама напоминаешь. Разве я хочу об нем думать; да что делать, коли из головы нейдет. Об чем ни задумаю, а он так и стоит перед глазами. И хочу себя переломить, да не могу никак. Знаешь ли ты, меня нынче ночью опять
враг смущал. Ведь я было из
дому ушла.
Люблю, военная столица, // Твоей твердыни дым и гром, // Когда полнощная царица // Дарует сына в царский
дом, // Или победу над
врагом // Россия снова торжествует, // Или, взломав свой синий лед, // Нева к морям его несет // И, чуя вешни дни, ликует.
— Я не хочу быть чижом, который лгал и продолжает лгать. Только трусы или безумные могут проповедовать братство народов в ту ночь, когда
враги подожгли их
дом.
«Вот они, эти исторические
враги, от которых отсиживался Тит Привалов вот в этом самом
доме, — думал Привалов, когда смотрел на башкир. — Они даже не знают о том славном времени, когда башкиры горячо воевали с первыми русскими насельниками и не раз побивали высылаемые против них воинские команды… Вот она, эта беспощадная философия истории!»