Неточные совпадения
Уже несколько недель город был обложен тесным кольцом врагов, закованных в железо; по ночам зажигались костры, и
огонь смотрел из черной тьмы на стены города множеством красных глаз — они пылали злорадно, и это подстерегающее горение
вызывало в осажденном городе мрачные думы.
Там, впереди, родился и начал жить, возрастая, другой шум — более светлый, там всё ярче разгорается
огонь; эта женщина пошла вперед как будто быстрее, и толпа оживленнее хлынула за нею, даже музыка как будто на секунду потеряла темп — смялись, спутались звуки, и смешно высоко свистнула, заторопившись, флейта,
вызвав негромкий смех.
И тотчас же, как-то вдруг, по-сказочному неожиданно — пред глазами развернулась небольшая площадь, а среди нее, в свете факелов и бенгальских
огней, две фигуры: одна — в белых длинных одеждах, светловолосая, знакомая фигура Христа, другая — в голубом хитоне — Иоанн, любимый ученик Иисуса, а вокруг них темные люди с
огнями в руках, на их лицах южан какая-то одна, всем общая улыбка великой радости, которую они сами
вызвали к жизни и — гордятся ею.
Неточные совпадения
В нем не было смешанных оттенков
огня, лепестков мака, игры фиолетовых или лиловых намеков; не было также ни синевы, ни тени — ничего, что
вызывает сомнение.
— Не знаю, — ответил Самгин, невольно поталкивая гостя к двери, поспешно думая, что это убийство
вызовет новые аресты, репрессии, новые акты террора и, очевидно, повторится пережитое Россией двадцать лет тому назад. Он пошел в спальню, зажег
огонь, постоял у постели жены, — она спала крепко, лицо ее было сердито нахмурено. Присев на кровать свою, Самгин вспомнил, что, когда он сообщил ей о смерти Маракуева, Варвара спокойно сказала:
Высвободив из-под плюшевого одеяла голую руку, другой рукой Нехаева снова закуталась до подбородка; рука ее была влажно горячая и неприятно легкая; Клим вздрогнул, сжав ее. Но лицо, густо порозовевшее, оттененное распущенными волосами и освещенное улыбкой радости, вдруг показалось Климу незнакомо милым, а горящие глаза
вызывали у него и гордость и грусть. За ширмой шелестело и плавало темное облако, скрывая оранжевое пятно
огня лампы, лицо девушки изменялось, вспыхивая и угасая.
Как он тревожился, когда, за небрежное объяснение, взгляд ее становился сух, суров, брови сжимались и по лицу разливалась тень безмолвного, но глубокого неудовольствия. И ему надо было положить двои, трои сутки тончайшей игры ума, даже лукавства,
огня и все свое уменье обходиться с женщинами, чтоб
вызвать, и то с трудом, мало-помалу, из сердца Ольги зарю ясности на лицо, кротость примирения во взгляд и в улыбку.
Она — вся она, а он недоволен, терзается художническими болями! Он
вызвал жизнь в подлиннике, внес
огонь во тьму, у ней явились волнения, признаки новой жизни, а в портрете этого нет!