Неточные совпадения
Хохол посмотрел на него своими круглыми глазами, мельком взглянул на
мать и с
грустью, но твердо ответил...
Он ходил по комнате, взмахивая рукой перед своим лицом, и как бы рубил что-то в воздухе, отсекал от самого себя.
Мать смотрела на него с
грустью и тревогой, чувствуя, что в нем надломилось что-то, больно ему. Темные, опасные мысли об убийстве оставили ее: «Если убил не Весовщиков, никто из товарищей Павла не мог сделать этого», — думала она. Павел, опустив голову, слушал хохла, а тот настойчиво и сильно говорил...
На
мать смотрели с
грустью, с уважением, гул сочувствия провожал ее. Сизов молчаливо отстранял людей с дороги, они молча сторонились и, повинуясь неясной силе, тянувшей их за
матерью, не торопясь, шли за нею, вполголоса перекидываясь краткими словами.
Мать стояла в толпе и, наблюдая знакомые лица, с
грустью думала...
Мать широко улыбнулась, ей было приятно слышать восторженные похвалы мальчика. Приятно и неловко. Она даже хотела сказать ему: «Это я Власова!..», но удержалась и с мягкой насмешкой, с
грустью сказала себе: «Эх ты, старая дура!..»
Мать слышала его слова точно сквозь сон, память строила перед нею длинный ряд событий, пережитых за последние годы, и, пересматривая их, она повсюду видела себя. Раньше жизнь создавалась где-то вдали, неизвестно кем и для чего, а вот теперь многое делается на ее глазах, с ее помощью. И это вызывало у нее спутанное чувство недоверия к себе и довольства собой, недоумения и тихой
грусти…
Она подошла к
матери, села рядом с нею, говоря настойчиво, без жалобы и
грусти…
Неточные совпадения
Она выработала певучую речь, размашистые, но мягкие и уверенные жесты, — ту свободу движений, которая в купеческом круге именуется вальяжностью. Каждым оборотом тела она ловко и гордо подчеркивала покоряющую силу его красоты. Клим видел, что
мать любуется Алиной с
грустью в глазах.
Получал ли Нехлюдов неприятное письмо от
матери, или не ладилось его сочинение, или чувствовал юношескую беспричинную
грусть, стоило только вспомнить о том, что есть Катюша, и он увидит ее, и всё это рассеивалось.
Мать выслушала это известие с спокойной
грустью.
— Вот и с старушкой кстати прощусь, — говорил за чаем Груздев с
грустью в голосе. — Корень была, а не женщина… Когда я еще босиком бегал по пристани, так она частенько началила меня… То за вихры поймает, то подзатыльника хорошего даст. Ох, жизнь наша, Петр Елисеич… Сколько ни живи, а все помирать придется. Говори мне спасибо, Петр Елисеич, что я тогда тебя помирил с
матерью. Помнишь? Ежели и помрет старушка, все же одним грехом у тебя меньше.
Мать — первое дело…