Неточные совпадения
— Я не обернулся, хотя чувствовал… Слышал удар… Иду себе, спокойно,
как будто
жабу пнул ногой. Встал на работу, кричат: «Исая убили!» Не верилось. Но рука заныла, — неловко мне владеть ею, — не больно, но
как будто короче стала она…
Был у меня товарищ, по фамилии господин Крутицын, добряк ужаснейший, но простоват, до непристойности безобразен и при этом влюбчив
как жаба — все бы ему этак около юпочек.
То в безумном отчаянии, будто вполне владея здоровыми силами, шагает по болоту, то падает, изнемогая от страданий, едва ползет,
как жаба, которую мальчишки пришибли камнем, и у которой внутренности выходят уже наружу.
Неточные совпадения
— Да вот поди ты! — сказал Костя. — И Гаврила баил, что голосок, мол, у ней такой тоненький, жалобный,
как у
жабы.
Рыбушкин (почти засыпает). Ну да… дда! и убью! ну что ж, и убью! У меня, брат Сашка, в желудке
жаба, а в сердце рана… и все от него… от этого титулярного советника… так вот и сосет, так и сосет… А ты на нее не смотри… чаще бей… чтоб помнила, каков муж есть… а мне… из службы меня выгнали… а я, ваше высоко… ваше высокопревосходительство… ишь длинный
какой — ей-богу, не виноват… это она все… все Палашка!.. ведьма ты! ч-ч-ч-е-орт! (Засыпает; Дернов уводит его.)
Дернов. Что ж мне, Марья Гавриловна, делать, когда папенька просят; ведь они ваши родители. «Ты, говорит, сегодня пятьдесят целковых получил, а меня, говорит, от самого, то есть, рожденья жажда измучила, словно
жаба у меня там в желудке сидит. Только и уморишь ее, проклятую,
как полштофика сквозь пропустишь». Что ж мне делать-то-с? Ведь я не сам собою, я
как есть в своем виде-с.
Серебряков. Говорят, у Тургенева от подагры сделалась грудная
жаба. Боюсь,
как бы у меня не было. Проклятая, отвратительная старость. Черт бы ее побрал. Когда я постарел, я стал себе противен. Да и вам всем, должно быть, противно на меня смотреть.
Журавка махнул рукой и потащил за двери свою синьору; а Анна Михайловна, проводив гостей, вошла в комнату Долинского, села у его стола, придвинула к себе его большую фотографию и сидела
как окаменелая, не замечая,
как белобрюхой, холодной
жабой проползла над угрюмыми, каменными массами столицы бесстыдно наглая, петербургская летняя ночь.