Неточные совпадения
— Знаете? — сказал хохол, стоя в двери. — Много горя впереди у людей, много еще крови
выжмут из них, но
все это,
все горе и кровь моя, — малая цена за то, что уже есть в груди у меня, в мозгу моем… Я уже богат, как звезда лучами, — я
все снесу,
все вытерплю, — потому что есть во мне радость, которой никто, ничто, никогда не убьет! В этой радости — сила!
«Говорит, как деревенская баба…» И вслед за этим почувствовал, что ему необходимо уйти, сейчас же, — последними словами она точно вытеснила,
выжала из него все мысли и всякие желания. Через минуту он торопливо прощался, объяснив свою поспешность тем, что — забыл: у него есть неотложное дело.
Теперь Гордей Евстратыч боялся всех городских людей как огня и по-своему решился спасти от них последние крохи. Он начисто объяснил свое положение дел Татьяне Власьевне, а также и то, что адвокаты
выжмут из него всеми правдами и неправдами последние денежки, поэтому он лучше отдаст их на сохранение ей: со старухи адвокатам нечего будет сорвать, потому какие у ней могут быть деньги.
Сегодня дала взятку Аллилуе, и у меня осталось только триста рублей. На них мы откроем дело. Квартира — это все, что есть у нас, и я
выжму из нее все. К Рождеству мы будем в Париже.
Это вышло так глупо, что Самгин не мог сдержать улыбку, а ротмистр писал пальцем одной руки затейливые узоры, а другою, схватив бороду,
выжимал из нее все более курьезные слова:
Неточные совпадения
У него даже голос от огорчения стал другой, высокий, жалобно звенящий, а оплывшее лицо сузилось и выражало искреннейшее горе. По вискам, по лбу, из-под глаз струились капли воды, как будто
все его лицо вспотело слезами, светлые глаза его блестели сконфуженно и виновато. Он
выжимал воду с волос головы и бороды горстью, брызгал на песок, на подолы девиц и тоскливо выкрикивал:
Он
все более часто чувствовал, что
из массы сырого материала, накопленного им, крайне трудно
выжать единый смысл, придать ему своеобразную форму, явиться пред людями автором нового открытия, которое объединит
все передовые силы страны.
И первый раз ему захотелось как-то особенно приласкать Лидию, растрогать ее до слез, до необыкновенных признаний, чтоб она обнажила свою душу так же легко, как привыкла обнажать бунтующее тело. Он был уверен, что сейчас скажет нечто ошеломляюще простое и мудрое,
выжмет из всего, что испытано им, горький, но целебный сок для себя и для нее.
Он остановился на углу, оглядываясь: у столба для афиш лежала лошадь с оторванной ногой, стоял полицейский, стряхивая перчаткой снег с шинели, другого вели под руки, а посреди улицы — исковерканные сани, красно-серая куча тряпок, освещенная солнцем; лучи его
все больше
выжимали из нее крови, она как бы таяла;
Воинов подобрал ноги свои, согнул их, выпрямил, поднялся во
весь рост и начал медленно, как бы заикаясь,
выжимать из себя густые, тяжелые слова: