Неточные совпадения
Каждый раз, когда книги исчезали из ее
рук, перед нею
вспыхивало желтым пятном, точно огонь спички
в темной комнате, лицо жандармского офицера, и она мысленно со злорадным чувством говорила ему...
В сердце ее
вспыхнули тоска разочарования и — радость видеть Андрея.
Вспыхнули, смешались
в одно большое, жгучее чувство; оно обняло ее горячей волной, обняло, подняло, и она ткнулась лицом
в грудь Андрея. Он крепко сжал ее,
руки его дрожали, мать молча, тихо плакала, он гладил ее волосы и говорил, точно пел...
Эта мысль вдруг
вспыхнула в ее голове и поразила ее своей ясной, простой правдой. Она взглянула
в лицо женщины, крепко державшей ее
руку, и повторила, удивленно улыбаясь...
Опираясь на древко, она зашагала дальше, двигая бровями, вдруг вспотевшая, шевеля губами, размахивая
рукой,
в сердце ее искрами
вспыхивали какие-то слова,
вспыхивали, теснились, зажигая настойчивое, властное желание сказать их, прокричать…
Ей, женщине и матери, которой тело сына всегда и все-таки дороже того, что зовется душой, — ей было страшно видеть, как эти потухшие глаза ползали по его лицу, ощупывали его грудь, плечи,
руки, терлись о горячую кожу, точно искали возможности
вспыхнуть, разгореться и согреть кровь
в отвердевших жилах,
в изношенных мускулах полумертвых людей, теперь несколько оживленных уколами жадности и зависти к молодой жизни, которую они должны были осудить и отнять у самих себя.
Неточные совпадения
Уже совсем стемнело, и на юге, куда он смотрел, не было туч. Тучи стояли с противной стороны. Оттуда
вспыхивала молния, и слышался дальний гром. Левин прислушивался к равномерно падающим с лип
в саду каплям и смотрел на знакомый ему треугольник звезд и на проходящий
в середине его млечный путь с его разветвлением. При каждой вспышке молнии не только млечный путь, но и яркие звезды исчезали, но, как только потухала молния, опять, как будто брошенные какой-то меткой
рукой, появлялись на тех же местах.
Увидав ее, он хотел встать, раздумал, потом лицо его
вспыхнуло, чего никогда прежде не видала Анна, и он быстро встал и пошел ей навстречу, глядя не
в глаза ей, а выше, на ее лоб и прическу. Он подошел к ней, взял ее за
руку и попросил сесть.
Буянов, братец мой задорный, // К герою нашему подвел // Татьяну с Ольгою; проворно // Онегин с Ольгою пошел; // Ведет ее, скользя небрежно, // И, наклонясь, ей шепчет нежно // Какой-то пошлый мадригал // И
руку жмет — и запылал //
В ее лице самолюбивом // Румянец ярче. Ленский мой // Всё видел:
вспыхнул, сам не свой; //
В негодовании ревнивом // Поэт конца мазурки ждет // И
в котильон ее зовет.
Соня проговорила это точно
в отчаянии, волнуясь и страдая и ломая
руки. Бледные щеки ее опять
вспыхнули,
в глазах выразилась мука. Видно было, что
в ней ужасно много затронули, что ей ужасно хотелось что-то выразить, сказать, заступиться. Какое-то ненасытимое сострадание, если можно так выразиться, изобразилось вдруг во всех чертах лица ее.
Вдруг ему представится, что эти целомудренные
руки когда-нибудь обовьются вокруг его шеи, что эти гордые губы ответят на его поцелуй, что эти умные глаза с нежностию — да, с нежностию остановятся на его глазах, и голова его закружится, и он забудется на миг, пока опять не
вспыхнет в нем негодование.