Самгин пытался подавить страх, вспоминая фигуру Морозова
с револьвером в руках, — фигуру, которая была бы комической, если б этому не мешало открытое пренебрежение Морозова к Гапону.
Неточные совпадения
Иногда он заглядывал
в столовую, и Самгин чувствовал на себе его острый взгляд. Когда он, подойдя к столу, пил остывший чай, Самгин разглядел
в кармане его пиджака ручку
револьвера, и это ему показалось смешным. Закусив, он вышел
в большую комнату, ожидая видеть там новых людей, но люди были все те же, прибавился только один,
с забинтованной
рукой на перевязи из мохнатого полотенца.
Видел Самгин историка Козлова, который, подпрыгивая, тыкая зонтиком
в воздух, бежал по панели, Корвина, поднявшего над головою
руку с револьвером в ней, видел, как гривастый Вараксин, вырвав знамя у Корнева, размахнулся, точно цепом, красное полотнище накрыло
руку и голову регента; четко и сердито хлопнули два выстрела. Над головами Корнева и Вараксина замелькали палки, десятки
рук, ловя знамя, дергали его к земле, и вот оно исчезло
в месиве человеческих тел.
Эту группу, вместе
с гробом впереди ее, окружала цепь студентов и рабочих, державших друг друга за
руки, у многих
в руках —
револьверы. Одно из крепких звеньев цепи — Дунаев, другое — рабочий Петр Заломов, которого Самгин встречал и о котором говорили, что им была организована защита университета, осажденного полицией.
Слабенький и беспокойный огонь фонаря освещал толстое, темное лицо
с круглыми глазами ночной птицы; под широким, тяжелым носом топырились густые, серые усы, — правильно круглый череп густо зарос енотовой шерстью. Человек этот сидел, упираясь
руками в диван, спиною
в стенку, смотрел
в потолок и ритмически сопел носом. На нем — толстая шерстяная фуфайка, шаровары
с кантом, на ногах полосатые носки;
в углу купе висела серая шинель, сюртук, портупея, офицерская сабля,
револьвер и фляжка, оплетенная соломой.
Огонь
в коридоре был погашен, и Самгин скорее почувствовал, а не увидел
в темноте пятно
руки с револьвером в ней. Раньше чем он успел сделать что-нибудь, сквозь неплотно прикрытую занавеску ворвалась полоска света, ослепив его, и раздался изумленный шепот...
Да, поезд шел почти
с обычной скоростью, а
в коридоре топали шаги многих людей. Самгин поднял занавеску, а Крэйтон, спрятав
руку с револьвером за спину, быстро открыл дверь купе, спрашивая...
С площадки толстяк скакнул в кабину, забросился сетками и ухнул вниз, а по огромной, изгрызенной лестнице побежали в таком порядке: первым — черный цилиндр толстяка, за ним — белый исходящий петух, за петухом — канделябр, пролетевший в вершке над острой белой головкой, затем Коротков, шестнадцатилетний
с револьвером в руке и еще какие-то люди, топочущие подкованными сапогами. Лестница застонала бронзовым звоном, и тревожно захлопали двери на площадках.
Я проснулся утром, я думаю, в восьмом часу, и в комнате было уже почти совсем светло. Я проснулся разом с полным сознанием и вдруг открыл глаза. Она стояла у стола и держала в руках револьвер. Она не видела, что я проснулся и гляжу. И вдруг я вижу, что она стала надвигаться ко мне
с револьвером в руках. Я быстро закрыл глаза и притворился крепко спящим.
Неточные совпадения
Мы вбежали
с Тришатовым
в кухню и застали Марью
в испуге. Она была поражена тем, что когда пропустила Ламберта и Версилова, то вдруг как-то приметила
в руках у Ламберта —
револьвер. Хоть она и взяла деньги, но
револьвер вовсе не входил
в ее расчеты. Она была
в недоуменье и, чуть завидела меня, так ко мне и бросилась:
Надо сказать, что, идя
в Ямки, Лихонин, кроме денег, захватил
с собою
револьвер и часто по дороге, на ходу, лазил
рукой в карман и ощущал там холодное прикосновение металла. Он ждал оскорбления, насилия и готовился встретить их надлежащим образом. Но, к его удивлению, все, что он предполагал и чего он боялся, оказалось трусливым, фантастическим вымыслом. Дело обстояло гораздо проще, скучнее, прозаичнее и
в то же время неприятнее.
Она, не отвечая, быстро вынула из-под пелеринки
руку с револьвером и, уставив его
в грудь министра, выстрелила, но промахнулась.
Долго стоял он
в нерешимости со свечой
в руке.
В ту секунду, как отворял, он очень мало мог разглядеть, но, однако, мелькнуло лицо Кириллова, стоявшего
в глубине комнаты у окна, и зверская ярость,
с которою тот вдруг к нему кинулся. Петр Степанович вздрогнул, быстро поставил свечку на стол, приготовил
револьвер и отскочил на цыпочках
в противоположный угол, так что если бы Кириллов отворил дверь и устремился
с револьвером к столу, он успел бы еще прицелиться и спустить курок раньше Кириллова.
— Еще бы не предвидеть! Вот из этого
револьвера (он вынул
револьвер, по-видимому показать, но уже не спрятал его более, а продолжал держать
в правой
руке, как бы наготове). — Странный вы, однако, человек, Кириллов, ведь вы сами знали, что этим должно было кончиться
с этим глупым человеком. Чего же тут еще предвидеть? Я вам
в рот разжевывал несколько раз. Шатов готовил донос: я следил; оставить никак нельзя было. Да и вам дана была инструкция следить; вы же сами сообщали мне недели три тому…