Неточные совпадения
Это было очень обидно слышать, возбуждало неприязнь к дедушке
и робость пред ним. Клим верил отцу: все хорошее выдумано — игрушки, конфеты, книги с картинками,
стихи — все. Заказывая обед, бабушка часто говорит кухарке...
Но этот народ он не считал тем, настоящим, о котором так много
и заботливо говорят, сочиняют
стихи, которого все любят, жалеют
и единодушно желают ему счастья.
Было очень трудно понять, что такое народ. Однажды летом Клим, Дмитрий
и дед ездили в село на ярмарку. Клима очень удивила огромная толпа празднично одетых баб
и мужиков, удивило обилие полупьяных, очень веселых
и добродушных людей.
Стихами, которые отец заставил его выучить
и заставлял читать при гостях, Клим спросил дедушку...
А на другой день вечером они устроили пышный праздник примирения — чай с пирожными, с конфектами, музыкой
и танцами. Перед началом торжества они заставили Клима
и Бориса поцеловаться, но Борис, целуя, крепко сжал зубы
и закрыл глаза, а Клим почувствовал желание укусить его. Потом Климу предложили прочитать
стихи Некрасова «Рубка леса», а хорошенькая подруга Лидии Алина Телепнева сама вызвалась читать, отошла к роялю
и, восторженно закатив глаза, стала рассказывать вполголоса...
Клим подметил, что враг его смягчен музыкой, танцами,
стихами, он
и сам чувствовал себя необычно легко
и растроганно общим настроением нешумной
и светлой радости.
Почему-то невозможно было согласиться, что Лидия Варавка создана для такой любви.
И трудно было представить, что только эта любовь лежит в основе прочитанных им романов,
стихов, в корне мучений Макарова, который становился все печальнее, меньше пил
и говорить стал меньше да
и свистел тише.
На Сенатской площади такие же опаловые пузыри освещали темную, масляно блестевшую фигуру буйного царя, бронзовой рукою царь указывал путь на Запад, за широкую реку; над рекою туман был еще более густ
и холодней. Клим почувствовал себя обязанным вспомнить
стихи из «Медного всадника», но вспомнил из «Полтавы...
Когда Клим Самгин читал книги
и стихи на темы о любви
и смерти, они не волновали его.
Вполголоса, растягивая гласные, она начала читать
стихи; читала напряженно, делая неожиданные паузы
и дирижируя обнаженной до локтя рукой.
Стихи были очень музыкальны, но неуловимого смысла; они говорили о девах с золотыми повязками на глазах, о трех слепых сестрах. Лишь в двух строках...
Клим чувствовал, что вино, запах духов
и стихи необычно опьяняют его. Он постепенно подчинялся неизведанной скуке, которая, все обесцвечивая, вызывала желание не двигаться, ничего не слышать, не думать ни о чем. Он
и не думал, прислушиваясь, как исчезает в нем тяжелое впечатление речей девушки.
Когда она, кончив читать, бросила книгу на кушетку
и дрожащей рукою налила себе еще ликера, Самгин, потирая лоб, оглянулся вокруг, как человек, только что проснувшийся. Он с удивлением почувствовал, что мог бы еще долго слушать звучные, но мало понятные
стихи на чужом языке.
Между внешностью девушки, ее большими словами
и красотою
стихов, прочитанных ею, было нечто подозрительно несоединимое.
В этот вечер Нехаева не цитировала
стихов, не произносила имен поэтов, не говорила о своем страхе пред жизнью
и смертью, она говорила неслыханными, нечитанными Климом словами только о любви.
Она легко поднялась с дивана
и, покачиваясь, пошла в комнату Марины, откуда доносились крики Нехаевой; Клим смотрел вслед ей, улыбаясь,
и ему казалось, что плечи, бедра ее хотят сбросить ткань, прикрывающую их. Она душилась очень крепкими духами,
и Клим вдруг вспомнил, что ощутил их впервые недели две тому назад, когда Спивак, проходя мимо него
и напевая романс «На холмах Грузии», произнесла волнующий
стих...
В стремлении своем упрощать непонятное Клим Самгин через час убедил себя, что Лютов действительно человек жуликоватый
и неудачно притворяется шутом. Все в нем было искусственно, во всем обнажалась деланность; особенно обличала это вычурная речь, насыщенная славянизмами, латинскими цитатами, злыми
стихами Гейне, украшенная тем грубым юмором, которым щеголяют актеры провинциальных театров, рассказывая анекдоты в «дивертисментах».
Нехаева часто нашептывала такие болезненно чувственные
стихи,
и они всегда будили у Клима вполне определенные эмоции.
Но теперь
и лукавство не звучало в сладострастных
стихах, а только удивление.
На темном фоне стен четко выступали фарфоровые фигурки. Самгин подумал, что Елизавета Спивак чужая здесь, что эта комната для мечтательной блондинки, очень лирической, влюбленной в мужа
и стихи. А эта встала
и, поставив пред мужем ноты, спела незнакомую Климу бравурную песенку на французском языке, закончив ее ликующим криком...
Климу стало неловко. От выпитой водки
и странных
стихов дьякона он вдруг почувствовал прилив грусти: прозрачная
и легкая, как синий воздух солнечного дня поздней осени, она, не отягощая, вызывала желание говорить всем приятные слова. Он
и говорил, стоя с рюмкой в руках против дьякона, который, согнувшись, смотрел под ноги ему.
— Комическое — тоже имеется; это ведь сочинение длинное, восемьдесят шесть
стихов. Без комического у нас нельзя — неправда будет. Я вот похоронил, наверное, не одну тысячу людей, а ни одних похорон без комического случая — не помню. Вернее будет сказать, что лишь такие
и памятны мне. Мы ведь
и на самой горькой дороге о смешное спотыкаемся, такой народ!
Самгин завидовал уменью Маракуева говорить с жаром, хотя ему казалось, что этот человек рассказывает прозой всегда одни
и те же плохие
стихи. Варвара слушает его молча, крепко сжав губы, зеленоватые глаза ее смотрят в медь самовара так, как будто в самоваре сидит некто
и любуется ею.
«Что это она — воспитывает меня?» — соображал Самгин, вспоминая, как Нехаева тоже дарила ему репродукции с картин прерафаэлитов, Рошгросса, Стука, Клингера
и стихи декадентов.
Робинзон перебил ее, напомнив, что Пирогов рекомендовал сечь детей,
и стал декламировать
стихи Добролюбова...
Изнеженные персы с раскрашенными бородами стояли у клумбы цветов, высокий старик с оранжевой бородой
и пурпурными ногтями, указывая на цветы длинным пальцем холеной руки, мерно, как бы читая
стихи, говорил что-то почтительно окружавшей его свите.
Но он не мог оторвать взгляда своего от игры морщин на измятом, добром лице, от изумительного блеска детских глаз, которые, красноречиво договаривая каждую строку
стихов, придавали древним словам живой блеск
и обаятельный, мягкий звон.
Остаток дня Клим прожил в состоянии отчуждения от действительности, память настойчиво подсказывала древние слова
и стихи, пред глазами качалась кукольная фигура, плавала мягкая, ватная рука, играли морщины на добром
и умном лице, улыбались большие, очень ясные глаза.
—
И, кроме того, Иноков пишет невозможные
стихи, просто, знаете, смешные
стихи. Кстати, у меня накопилось несколько аршин стихотворений местных поэтов, — не хотите ли посмотреть? Может быть, найдете что-нибудь для воскресных номеров. Признаюсь, я плохо понимаю новую поэзию…
Ему иногда казалось, что оригинальность — тоже глупость, только одетая в слова, расставленные необычно. Но на этот раз он чувствовал себя сбитым с толку: строчки Инокова звучали неглупо, а признать их оригинальными — не хотелось. Вставляя карандашом в кружки о
и а глаза, носы, губы, Клим снабжал уродливые головки ушами, щетиной волос
и думал, что хорошо бы высмеять Инокова, написав пародию: «Веснушки
и стихи». Кто это «сударыня»? Неужели Спивак? Наверное. Тогда — понятно, почему он оскорбил регента.
Вечером, когда стемнело, он пошел во флигель, застал Елизавету Львовну у стола с шитьем в руках
и прочитал ей
стихи. Выслушав, не поднимая головы, Спивак спросила...
— Оторвана? — повторил Иноков, сел на стул
и, сунув шляпу в колени себе, провел ладонью по лицу. — Ну вот, я так
и думал, что тут случилась какая-то ерунда. Иначе, конечно, вы не стали бы читать.
Стихи у вас?
Самгин все-таки прервал ее рассыпчатую речь
и сказал, что Иноков влюблен в женщину, старше его лет на десять, влюблен безнадежно
и пишет плохие
стихи.
Один из его фельетонов был сплошь написан излюбленными редактором фразами, поговорками, цитатами: «Уж сколько раз твердили миру», — начинался фельетон
стихом басни Крылова,
и, перечислив избитыми словами все то, о чем твердили миру, Робинзон меланхолически заканчивал перечень: «А Васька слушает да ест».
«Да, здесь умеют жить», — заключил он, побывав в двух-трех своеобразно благоустроенных домах друзей Айно, гостеприимных
и прямодушных людей, которые хорошо были знакомы с русской жизнью, русским искусством, но не обнаружили русского пристрастия к спорам о наилучшем устроении мира, а страну свою знали, точно книгу
стихов любимого поэта.
Жизнь очень похожа на Варвару, некрасивую, пестро одетую
и — неумную. Наряжаясь в яркие слова, в
стихи, она, в сущности, хочет только сильного человека, который приласкал бы
и оплодотворил ее. Он вспомнил, с какой смешной гордостью рассказывала Варвара про обыск у нее Лидии
и Алине, вспомнил припев дяди Миши...
— Их там девять человек; один непонятные
стихи сочиняет, вихрастый, на беса похож
и вроде полуумного…
— «Лес рубят, молодой, зеленый, стройный лес», — процитировал мрачным голосом кто-то за спиною Самгина, — он не выносил эти
стихи Галиной, находя их фальшивыми
и пошленькими. Он видел, что возбуждение студентов все растет, а насмешливое отношение зрителей к полиции становится сердитым.
Восхищается какой-то поэтессой, которая нарядилась ангелом, крылья приделала к платью
и публично читала
стихи: «Я хочу того, чего нет на свете».
Она убежала, отвратительно громко хлопнув дверью спальни, а Самгин быстро прошел в кабинет, достал из книжного шкафа папку, в которой хранилась коллекция запрещенных открыток,
стихов, корректур статей, не пропущенных цензурой. Лично ему все эти бумажки давно уже казались пошленькими
и в большинстве бездарными, но они были монетой, на которую он покупал внимание людей,
и были ценны тем еще, что дешевизной своей укрепляли его пренебрежение к людям.
— Словами
и я утешался,
стихи сочинял даже. Не утешают слова. До времени — утешают, а настал час,
и — стыдно…
Хор бравурно
и довольно стройно запел на какой-то очень знакомый мотив ходившие в списках
стихи старого народника, один из таких списков лежал у Самгина в коллекции рукописей, запрещенных цензурой.
— Прошу внимания, — строго крикнул Самгин, схватив обеими руками спинку стула,
и, поставив его пред собою, обратился к писателю: — Сейчас вы пропели в тоне шутовской панихиды неловкие, быть может, но неоспоримо искренние
стихи старого революционера, почтенного литератора, который заплатил десятью годами ссылки…
— Но, издеваясь над
стихами, не издевались ли вы
и над идеями представительного правления, над идеями, ради реализации которых деды
и отцы ваши боролись, умирали в тюрьмах, в ссылке, на каторге?
— Нет, не слово, а — деяние! —
и начал громко читать немецкие
стихи.
«Устроился
и — конфузится, — ответил Самгин этой тишине, впервые находя в себе благожелательное чувство к брату. — Но — как запуган идеями русский интеллигент», — мысленно усмехнулся он. Думать о брате нечего было, все — ясно! В газете сердито писали о войне, Порт-Артуре, о расстройстве транспорта, на шести столбцах фельетона кто-то восхищался
стихами Бальмонта, цитировалось его стихотворение «Человечки...
— Странно все. Появились какие-то люди… оригинального умонастроения. Недавно показали мне поэта — здоровеннейший парень! Ест так много, как будто извечно голоден
и не верит, что способен насытиться. Читал
стихи про Иуду, прославил предателя героем. А кажется, не без таланта. Другое стихотворение — интересно.
В ясные дни выходил гулять на Невский
и, наблюдая, как тасуется праздничная публика, вспоминал
стихи толстого поэта...
Вечером собралось человек двадцать; пришел большой, толстый поэт, автор
стихов об Иуде
и о том, как сатана играл в карты с богом; пришел учитель словесности
и тоже поэт — Эвзонов, маленький, чернозубый человек, с презрительной усмешкой на желтом лице; явился Брагин, тоже маленький, сухой, причесанный под Гоголя, многоречивый
и особенно неприятный тем, что всесторонней осведомленностью своей о делах человеческих он заставлял Самгина вспоминать себя самого, каким Самгин хотел быть
и был лет пять тому назад.
— Ну
и черт с ним, — тихо ответил Иноков. — Забавно это, — вздохнул он, помолчав. — Я думаю, что мне тогда надобно было врага — человека, на которого я мог бы израсходовать свою злость. Вот я
и выбрал этого… скота. На эту тему рассказ можно написать, — враг для развлечения от… скуки, что ли? Вообще я много выдумывал разных… штучек.
Стихи писал. Уверял себя, что влюблен…
— «Как точка над i», — вспомнил Самгин
стих Мюссе, —
и тотчас совершенно отчетливо представил, как этот блестящий шарик кружится, обегая землю, а земля вертится, по спирали, вокруг солнца, стремительно —
и тоже по спирали — падающего в безмерное пространство; а на земле, на ничтожнейшей точке ее, в маленьком городе, где воют собаки, на пустынной улице, в деревянной клетке, стоит
и смотрит в мертвое лицо луны некто Клим Самгин.
Но он не знал, спрашивает или утверждает. Было очень холодно, а возвращаться в дымный вагон, где все спорят, — не хотелось. На станции он попросил кондуктора устроить его в первом классе. Там он прилег на диван
и, чтоб не думать, стал подбирать
стихи в ритм ударам колес на стыках рельс; это удалось ему не сразу, но все-таки он довольно быстро нашел...