Неточные совпадения
Люди спят, мой друг,
пойдем в тенистый сад,
Люди спят, одни лишь звезды к нам
глядят,
Да и те не видят нас среди ветвей
И не слышат, слышит только соловей.
Лидия, все еще сердясь на Клима, не
глядя на него,
послала брата за чем-то наверх, — Клим через минуту
пошел за ним, подчиняясь внезапному толчку желания сказать Борису что-то хорошее, дружеское, может быть, извиниться пред ним за свою выходку.
«
Пошел к Спивак, это она стучала», — сообразил Клим,
глядя на крышу, где пожарные, растаптывая снег, заставляли его гуще дымиться серым дымом.
Вот он
идет куда-то широко шагая,
глядя в землю, спрятав руки, сжатые в кулак, за спиною, как бы неся на плечах невидимую тяжесть.
Как только зазвучали первые аккорды пианино, Клим вышел на террасу, постоял минуту,
глядя в заречье, ограниченное справа черным полукругом леса, слева — горою сизых облаков, за которые уже скатилось солнце. Тихий ветер ласково гнал к реке зелено-седые волны хлебов. Звучала певучая мелодия незнакомой, минорной пьесы. Клим
пошел к даче Телепневой. Бородатый мужик с деревянной ногой заступил ему дорогу.
В голове еще шумел молитвенный шепот баб, мешая думать, но не мешая помнить обо всем, что он видел и слышал. Молебен кончился. Уродливо длинный и тонкий седобородый старик с желтым лицом и безволосой головой в форме тыквы, сбросив с плеч своих поддевку, трижды перекрестился,
глядя в небо, встал на колени перед колоколом и, троекратно облобызав край,
пошел на коленях вокруг него, крестясь и прикладываясь к изображениям святых.
— Тоска, брат!
Гляди: богоносец народ русский валом валит угощаться конфетками за счет царя. Умилительно. Конфетки сосать будут потомки ходового московского народа, того, который ходил за Болотниковым, за Отрепьевым, Тушинским вором, за Козьмой Мининым, потом
пошел за Михайлой Романовым. Ходил за Степаном Разиным, за Пугачевым… и за Бонапартом готов был
идти… Ходовой народ! Только за декабристами и за людями Первого Марта не
пошел…
— Ты —
иди, — сказала Лидия,
глядя на постель все тем же озабоченным и спрашивающим взглядом. Самгин ушел, молча поцеловав ее руку.
— Вероятно, не все, — сердито и неуместно громко ответил Иноков; он
шел, держа шляпу в руке, нахмурясь,
глядя в землю.
— Удивитесь, если я в прокуратуру
пойду? — спросил он,
глядя в лицо Самгина и облизывая губы кончиком языка; глаза его неестественно ярко отражали свет лампы, а кончики закрученных усов приподнялись.
— Да, да, я так думаю! Правда? — спросила она, пытливо
глядя в лицо его, и вдруг, погрозив пальцем: — Вы — строгий! — И обратилась к нахмуренному Дмитрию: — Очень трудный язык, требует тонкий слух: тешу, чешу, потесать — потешать, утесать — утешать. Иван очень смеялся, когда я сказала: плотник утешает дерево топором. И — как это: плотник? Это значит — тельник, — ну, да! — Она снова
пошла к младшему Самгину. — Отчего вы были с ним нелюбезны?
Человек передвинулся в полосу света из окна и
пошел на Самгина,
глядя в лицо его так требовательно, что Самгин встал и назвал свою фамилию, сообразив...
«Сейчас все это и произойдет», — подумал он не совсем уверенно, а как бы спрашивая себя. Анфимьевна отворила дверь. Варвара внесла поднос,
шла она закусив губу,
глядя на синий огонь спиртовки под кофейником. Когда она подавала чашку, Клим заметил, что рука ее дрожит, а грудь дышит неровно.
— Я стоял в публике, они
шли мимо меня, — продолжал Самгин,
глядя на дымящийся конец папиросы. Он рассказал, как некоторые из рабочих присоединялись к публике, и вдруг, с увлечением, стал говорить о ней.
— Черт, — пробормотал Туробоев, надвинув шляпу,
глядя вдаль, там, поперек улицы, густо
шел народ. — Сюда, — сказал он, направляясь по берегу Невы.
«Ей
идет вдовство. Впрочем, она была бы и старой девой тоже совершенной», — подумал он,
глядя, как Лидия, плутая по комнате, на ходу касается вещей так, точно пробует: горячи они или холодны? Несколько успокоясь, она говорила снова вполголоса...
Алина отказалась пить и, поманив за собой Дуняшу, вышла из комнаты;
шла она, как ходила девушкой, — бережно и гордо несла красоту свою. Клим,
глядя вслед ей, вздохнул.
В ответ на этот плачевный крик Самгин пожал плечами,
глядя вслед потемневшей, как все люди в этот час, фигуре бывшего агента полиции. Неприятная сценка с Митрофановым, скользнув по настроению, не поколебала его. Холодный сумрак быстро разгонял людей, они
шли во все стороны, наполняя воздух шумом своих голосов, и по веселым голосам ясно было: люди довольны тем, что исполнили свой долг.
— Почему ты не ложишься спать? — строго спросила Варвара, появляясь в дверях со свечой в руке и
глядя на него из-под ладони. —
Иди, пожалуйста! Стыдно сознаться, но я боюсь! Этот мальчик… Сын доктора какого-то… Он так стонал…
На желтой крышке больничного гроба лежали два листа пальмы латании и еще какие-то ветки комнатных цветов; Алина — монументальная, в шубе, в тяжелой шали на плечах —
шла, упираясь подбородком в грудь; ветер трепал ее каштановые волосы; она часто, резким жестом руки касалась гроба, точно толкая его вперед, и, спотыкаясь о камни мостовой, толкала Макарова; он шагал,
глядя вверх и вдаль, его ботинки стучали по камням особенно отчетливо.
Раза два приходила Варвара, холодно здоровалась, вздергивая голову,
глядя через плечо Клима,
шла в свою комнату и отбирала белье для себя.
— Куда они
идут? — шепотом спросила Варвара, прижимаясь к Самгину; он посторонился,
глядя, как пожарные, сняв с телеги лома,
пошли на баррикаду. Застучали частые удары, затрещало, заскрипело дерево.
— Ну, — как сказать? — проворчал Безбедов,
глядя в стакан. — Интеллигенция… самодельная. Нам нужно: хомут, узду и клочок сена пред глазами, чтоб лошадь
шла вперед, — обязательно!
—
Глядите —
идут! — сказал седобородый мужик тихонько; солдат взглянул вниз из-под ладони и, тоже тихонько, свистнул, затем пробормотал, нахмурясь...
Он встал и начал быстро пожимать руки сотрапезников, однообразно кивая каждому гладкой головкой, затем, высоко вскинув ее, заложив одну руку за спину, держа в другой часы и
глядя на циферблат, широкими шагами длинных ног
пошел к двери, как человек, совершенно уверенный, что люди поймут, куда он
идет, и позаботятся уступить ему дорогу.
Ему казалось, что он весь запылился, выпачкан липкой паутиной; встряхиваясь, он ощупывал костюм, ловя на нем какие-то невидимые соринки, потом, вспомнив, что, по народному поверью, так «обирают» себя люди перед смертью, глубоко сунул руки в карманы брюк, — от этого стало неловко
идти, точно он связал себя. И, со стороны
глядя, смешон, должно быть, человек, который шагает одиноко по безлюдной окраине, — шагает, сунув руки в карманы, наблюдая судороги своей тени, маленький, плоский, серый, — в очках.
Вера Петровна молчала,
глядя в сторону, обмахивая лицо кружевным платком. Так молча она проводила его до решетки сада. Через десяток шагов он обернулся — мать еще стояла у решетки, держась за копья обеими руками и вставив лицо между рук. Самгин почувствовал неприятный толчок в груди и вздохнул так, как будто все время задерживал дыхание. Он
пошел дальше, соображая...
Явился слуга со счетом, Самгин поцеловал руку женщины, ушел, затем, стоя посредине своей комнаты, закурил, решив
идти на бульвары. Но, не сходя с места,
глядя в мутно-серую пустоту за окном, над крышами, выкурил всю папиросу, подумал, что, наверное, будет дождь, позвонил, спросил бутылку вина и взял новую книгу Мережковского «Грядущий хам».
Орехова солидно поздоровалась с нею, сочувственно
глядя на Самгина, потрясла его руку и стала помогать Юрину подняться из кресла. Он принял ее помощь молча и, высокий, сутулый,
пошел к фисгармонии, костюм на нем был из толстого сукна, но и костюм не скрывал остроты его костлявых плеч, локтей, колен. Плотникова поспешно рассказывала Ореховой...
Шел он медленно,
глядя под ноги себе, его толкали, он покачивался, прижимаясь к стене вагона, и секунды стоял не поднимая головы, почти упираясь в грудь свою широким бритым подбородком.
— Краснобай, вроде старосты у них, — угрюмо сказал жандарм. — Я отправляюсь на вокзал, — добавил он,
глядя на часы. — Ежели нужда будет —
пошлите за мной.
Самгин встал, вышел из барака,
пошел по тропе вдоль рельс, отойдя версты полторы от станции, сел на шпалы и вот сидел,
глядя на табор солдат, рассеянный по равнине. Затем встал не легкий для Клима Ивановича вопрос: кто более герой — поручик Петров или Антон Тагильский?
— Почти каждый артиллерийский бой создает людей психически травматизированных, оглушенный человек
идет куда глаза
глядят, некоторые пробираются далеко, их ловят — дезертир! А он — ничего не понимает, даже толково говорить разучился, совершенно невменяем!