Неточные совпадения
— Какая-то таинственная сила бросает
человека в этот мир беззащитным, без разума и речи, затем, в юности, оторвав душу его от
плоти, делает ее бессильной зрительницей мучительных страстей тела.
— Вы для возбуждения
плоти, для соблазна мужей трудной жизни пользуетесь искусствами этими, а они — ложь и фальшь. От вас, покорных рабынь гибельного демона, все зло жизни, и суета, и пыль словесная, и грязь, и преступность — все от вас! Всякое тление души, и горестная смерть, и бунты
людей, халдейство ученое и всяческое хамство, иезуитство, фармазонство, и ереси, и все, что для угашения духа, потому что дух — враг дьявола, господина вашего!
— Хорошо говорить многие умеют, а надо говорить правильно, — отозвался Дьякон и, надув щеки, фыркнул так, что у него ощетинились усы. — Они там вовлекли меня в разногласия свои и смутили. А — «яко алчба богатства растлевает
плоть, тако же богачество словесми душу растлевает». Я ведь в социалисты пошел по вере моей во Христа без чудес, с единым токмо чудом его любви к
человекам.
— А еще вреднее плотских удовольствий — забавы распутного ума, — громко говорил Диомидов, наклонясь вперед, точно готовясь броситься в густоту
людей. — И вот студенты и разные недоучки, медные головы, честолюбцы и озорники, которым не жалко вас, напояют голодные души ваши, которым и горькое — сладко, скудоумными выдумками о каком-то социализме, внушают, что была бы
плоть сыта, а ее сытостью и душа насытится… Нет! Врут! — с большой силой и торжественно подняв руку, вскричал Диомидов.
«И лжемыслие, яко бы возлюбив
человека господь бог возлюбил также и рождение и
плоть его, господь наш есть дух и не вмещает любви к
плоти, а отметает
плоть. Какие можем привести доказательства сего? Первое:
плоть наша грязна и пакостна, подвержена болезням, смерти и тлению…»
— Насмотрелся. Монахи — тоже
люди. Заблуждаются. Иные —
плоть преодолеть не могут, иные — от честолюбия страдают. Ну, и от размышления…
— Он, Зотов, был из эдаких, из чистоплотных, есть такие в купечестве нашем. Вроде Пилата они, все ищут, какой бы водицей не токмо руки, а вообще всю
плоть свою омыть от грехов. А я как раз не люблю
людей с устремлением к святости. Сам я — великий грешник, от юности прокопчен во грехе, меня, наверное, глубоко уважают все черти адовы.
Люди не уважают. Я
людей — тоже…
Еще недавно ему нравилось вслушиваться в растрепанный говор
людей, он был уверен, что болтливые пассажиры поездов, гости ресторанов, обогащая его знанием подлинной житейской правды, насыщают
плотью суховатые системы книжных фраз.
Ее писали, как роман, для утешения
людей, которые ищут и не находят смысла бытия, — я говорю не о временном смысле жизни, не о том, что диктует нам властное завтра, а о смысле бытия человечества, засеявшего
плотью своей нашу планету так тесно.
От
плоти демонстрантов отрывались, отскакивали отдельные куски, фигуры, смущенно усмехаясь или угрюмо хмурясь, шли мимо Самгина, но навстречу им бежали, вливались в массу десятки новых
людей.
Неточные совпадения
Упоминалось о том, что Бог сотворил жену из ребра Адама, и «сего ради оставит
человек отца и матерь и прилепится к жене, будет два в
плоть едину» и что «тайна сия велика есть»; просили, чтобы Бог дал им плодородие и благословение, как Исааку и Ревекке, Иосифу, Моисею и Сепфоре, и чтоб они видели сыны сынов своих.
«Боже мой! — думал он, внутренне содрогаясь, — полчаса назад я был честен, чист, горд; полчаса позже этот святой ребенок превратился бы в жалкое создание, а „честный и гордый“
человек в величайшего негодяя! Гордый дух уступил бы всемогущей
плоти; кровь и нервы посмеялись бы над философией, нравственностью, развитием! Однако дух устоял, кровь и нервы не одолели: честь, честность спасены…»
Люди изменяются до конца, до своей
плоти и крови: и на этом благодетельном острове, как и везде, они перерождаются и меняют нравы, сбрасывают указанный природою костюм, забывают свой язык, забыли изменить только название острова и города.
Сама христианская любовь, которая существенно духовна и противоположна связям по
плоти и крови, натурализировалась в этой религиозности, обратилась в любовь к «своему»
человеку.
Отвлеченные чувства завладевают
человеком, и все живое, в
плоти и крови, исчезает из поля зрения
человека.