Революционеры собирались недавно на съезд, на котором тоже признали, что в Москве дела стоят
очень плохо, но, к сожалению, считают, что в Петербурге — хорошо, а в Черниговской, Харьковской и Киевской губерниях — очень хорошо, а в остальных посредственно.
«Да, у нее нужно бывать», — решил Самгин, но второй раз увидеть ее ему не скоро удалось, обильные, но запутанные дела Прозорова требовали много времени, франтоватый письмоводитель был
очень плохо осведомлен, бездельничал, мечтал о репортаже в «Петербургской газете».
Неточные совпадения
— Молодец! Но все-таки ты не
очень смущайся тем, что науки вязнут в зубах у тебя, — все талантливые люди учились
плохо.
Беседы с нею всегда утверждали Клима в самом себе, утверждали не столько словами, как ее непоколебимо уверенным тоном. Послушав ее, он находил, что все, в сущности,
очень просто и можно жить легко, уютно. Мать живет только собою и — не
плохо живет. Она ничего не выдумывает.
Марина, схватив Кутузова за рукав, потащила его к роялю, там они запели «Не искушай». Климу показалось, что бородач поет излишне чувствительно, это не гармонирует с его коренастой фигурой, мужиковатым лицом, — не гармонирует и даже несколько смешно. Сильный и богатый голос Марины оглушал, она
плохо владела им, верхние ноты звучали резко, крикливо. Клим был
очень доволен, когда Кутузов, кончив дуэт, бесцеремонно сказал ей...
Количество таких наблюдений быстро возрастало, у Самгина не было сомнений в их правильности, он чувствовал, что они
очень, все более твердо ставят его среди людей. Но —
плохо было то, что почти каждый человек говорил нечто такое, что следовало бы сказать самому Самгину, каждый обворовывал его. Вот Диомидов сказал...
— Жаль, написана бумажка щеголевато и слишком премудро для рабочего народа. И затем — модное преклонение пред экономической наукой. Разумеется — наука есть наука, но следует помнить, что Томас Гоббэс сказал: наука — знание условное, безусловное же знание дается чувством. Переполнение головы
плохо влияет на сердце. Михайловский
очень хорошо доказал это на Герберте Спенсере…
— Сколько ж это тысяч? — озабоченно спросил
очень толстый, но
плохо одетый, стоя впереди Самгина; ему ответили...
Когда Клим, с ножом в руке, подошел вплоть к ней, он увидал в сумраке, что широко открытые глаза ее налиты страхом и блестят фосфорически, точно глаза кошки. Он, тоже до испуга удивленный ею, бросил нож, обнял ее, увел в столовую, и там все объяснилось
очень просто: Варвара
плохо спала, поздно встала, выкупавшись, прилегла на кушетке в ванной, задремала, и ей приснилось что-то страшное.
— Конечно, не
плохо, что Плеве ухлопали, — бормотал он. — А все-таки это значит изводить бактерий, как блох, по одной штучке. Говорят — профессура в политику тянется, а? Покойник Сеченов
очень верно сказал о Вирхове: «Хороший ученый — плохой политик». Вирхов это оправдал: дрянь-политику делал.
Сектантством она
очень интересовалась, да, но я
плохо знаю это движение, на мой взгляд — все сектанты, за исключением, может быть, бегунов, то есть анархистов, — богатые мужики и только.
— Я — тоже. И говорит он
плохо. «Миродавец» — как будто Христос давил мир. У нас глаголы
очень коварные: давать, давить…
Ночевал у Елены, она была выпивши,
очень требовательна, капризна и утомила его,
плохо и мало спал, проснулся с головной болью рано утром и пошел домой пешком.
— Да, — издалека сказала она, силясь войти в его заботы и дело, но ужасаясь, что бессильна перестать радоваться. — Это
очень плохо. Мне будет скучно. Возвратись поскорей. — Говоря так, она расцветала неудержимой улыбкой. — Да, поскорей, милый; я жду.
Девушка, кажется, очень мало уж понимала; одну ногу заложила за другую, причем выставила ее гораздо больше, чем следовало, и, по всем признакам,
очень плохо сознавала, что она на улице.
Я попросил его перейти к делу; все дело, как я и предугадал вполне, заключалось лишь в том, чтоб склонить и уговорить князя ехать просить окончательной помощи у князя Николая Ивановича. «Не то ведь ему очень,
очень плохо может быть, и не по моей уж воле; так иль не так?»