Неточные совпадения
Клим
почувствовал, что вопрос этот толкнул его в грудь. Судорожно барабаня
пальцами по медной пряжке ремня своего, он ожидал: что еще скажет она? Но Маргарита, застегивая крючком пуговки ботинок, ничего
не говорила.
— Тебе трудно живется? — тихо и дружелюбно спросил Макаров. Клим решил, что будет значительнее, если он
не скажет ни да, ни нет, и промолчал, крепко сжав губы. Пошли пешком,
не быстро. Клим
чувствовал, что Макаров смотрит на него сбоку печальными глазами. Забивая
пальцами под фуражку непослушные вихры, он тихо рассказывал...
Самгин простился со стариком и ушел, убежденный, что хорошо, до конца, понял его. На этот раз он вынес из уютной норы историка нечто беспокойное. Он
чувствовал себя человеком, который
не может вспомнить необходимое ему слово или впечатление, сродное только что пережитому. Шагая по уснувшей улице, под небом, закрытым одноцветно серой массой облаков, он смотрел в небо и щелкал
пальцами, напряженно соображая: что беспокоит его?
— Изорвал, знаете; у меня все расползлось, людей
не видно стало, только слова о людях, — глухо говорил Иноков, прислонясь к белой колонке крыльца, разминая
пальцами папиросу. — Это очень трудно — писать бунт; надобно
чувствовать себя каким-то… полководцем, что ли? Стратегом…
— Наши сведения — полнейшее ничтожество, шарлатан! Но — ведь это еще хуже, если ничтожество, ху-же! Ничтожество — и водит за нос департамент полиции, градоначальника, десятки тысяч рабочих и — вас, и вас тоже! — горячо прошипел он, ткнув
пальцем в сторону Самгина, и снова бросил руки на стол, как бы
чувствуя необходимость держаться за что-нибудь. — Невероятно!
Не верю-с!
Не могу допустить! — шептал он, и его подбрасывало на стуле.
Самгин сказал, что завтра утром должен ехать в Дрезден, и
не очень вежливо вытянул свои
пальцы из его влажной, горячей ладони. Быстро шагая по слабо освещенной и пустой улице, обернув руку платком, он
чувствовал, что нуждается в утешении или же должен оправдаться в чем-то пред собой.
Неточные совпадения
— Хорошо, — сказала она и, как только человек вышел, трясущимися
пальцами разорвала письмо. Пачка заклеенных в бандерольке неперегнутых ассигнаций выпала из него. Она высвободила письмо и стала читать с конца. «Я сделал приготовления для переезда, я приписываю значение исполнению моей просьбы», прочла она. Она пробежала дальше, назад, прочла всё и еще раз прочла письмо всё сначала. Когда она кончила, она
почувствовала, что ей холодно и что над ней обрушилось такое страшное несчастие, какого она
не ожидала.
Замечание это заставило меня покраснеть; я перевернулся на одной ножке, щелкнул
пальцами и припрыгнул, желая ей этим дать
почувствовать, что она еще
не знает хорошенько, какой я действительно молодчик.
Он бросился ловить ее; но мышь
не сбегала с постели, а мелькала зигзагами во все стороны, скользила из-под его
пальцев, перебегала по руке и вдруг юркнула под подушку; он сбросил подушку, но в одно мгновение
почувствовал, как что-то вскочило ему за пазуху, шоркает по телу, и уже за спиной, под рубашкой.
Остервенившийся Илюшка больно укусил ей
палец, но она
не чувствовала боли, а только слышала проклятое слово, которым обругал ее Илюшка. Пьяный Рачитель громко хохотал над этою дикою сценой и кричал сыну:
— Ишь, у тебя волосы-то как разбрылялись, — бормотала старуха, поправляя
пальцем свободной руки набежавшие у Лизы на лоб волосы. — Ты поди в свою комнату да поправься прежде, причешись, а потом и приходи к родительнице, да
не фон-бароном, а покорно приди,
чувствуя, что ты мать обидела.