Неточные совпадения
— Совершенно
не способен
понять женщину, которая
не любит музыку, тогда как даже курицы, перепелки… гм.
Несколько секунд мужчина и
женщина молчали, переглядываясь, потом мать указала Климу глазами на дверь; Клим ушел к себе смущенный,
не понимая, как отнестись к этой сцене.
Клим получил наконец аттестат зрелости и собирался ехать в Петербург, когда на его пути снова встала Маргарита. Туманным вечером он шел к Томилину прощаться, и вдруг с крыльца неприглядного купеческого дома сошла на панель
женщина, — он тотчас признал в ней Маргариту. Встреча
не удивила его, он
понял, что должен был встретить швейку, он ждал этой случайной встречи, но радость свою он, конечно, скрыл.
Клим слушал напряженно, а —
не понимал, да и
не верил Макарову: Нехаева тоже философствовала, прежде чем взять необходимое ей. Так же должно быть и с Лидией.
Не верил он и тому, что говорил Макаров о своем отношении к
женщинам, о дружбе с Лидией.
— Ну, довольно, Владимир. Иди спать! — громко и сердито сказал Макаров. — Я уже говорил тебе, что
не понимаю этих… вывертов. Я знаю одно:
женщина рождает мужчину для
женщины.
— Ведь эта уже одряхлела, изжита, в ней есть даже что-то безумное. Я
не могу поверить, чтоб мещанская пошлость нашей жизни окончательно изуродовала
женщину, хотя из нее сделали вешалку для дорогих платьев, безделушек, стихов. Но я вижу таких
женщин, которые
не хотят —
пойми! —
не хотят любви или же разбрасывают ее, как ненужное.
Клим Самгин никак
не мог
понять свое отношение к Спивак, и это злило его. Порою ему казалось, что она осложняет смуту в нем, усиливает его болезненное состояние. Его и тянуло к ней и отталкивало от нее. В глубине ее кошачьих глаз, в центре зрачка, он подметил холодноватую, светлую иголочку, она колола его как будто насмешливо, а может быть, зло. Он был уверен, что эта
женщина с распухшим животом чего-то ищет в нем, хочет от него.
— Я думаю, что отношения мужчин и
женщин вообще —
не добро. Они — неизбежны, но добра в них нет. Дети? И ты, и я были детьми, но я все еще
не могу
понять: зачем нужны оба мы?
«Макаров говорил, что донжуан —
не распутник, а — искатель неведомых, неиспытанных ощущений и что такой же страстью к поискам неиспытанного, вероятно, болеют многие
женщины, например — Жорж Занд, — размышлял Самгин. — Макаров, впрочем,
не называл эту страсть болезнью, а Туробоев назвал ее «духовным вампиризмом». Макаров говорил, что
женщина полусознательно стремится раскрыть мужчину до последней черты, чтоб
понять источник его власти над нею,
понять, чем он победил ее в древности?»
Мысли его растекались по двум линиям: думая о
женщине, он в то же время пытался дать себе отчет в своем отношении к Степану Кутузову. Третья встреча с этим человеком заставила Клима
понять, что Кутузов возбуждает в нем чувствования слишком противоречивые. «Кутузовщина», грубоватые шуточки, уверенность в неоспоримости исповедуемой истины и еще многое — антипатично, но прямодушие Кутузова, его сознание своей свободы приятно в нем и даже возбуждает зависть к нему, притом
не злую зависть.
«Вот, Клим, я в городе, который считается самым удивительным и веселым во всем мире. Да, он — удивительный. Красивый, величественный, веселый, — сказано о нем. Но мне тяжело. Когда весело жить —
не делают пакостей. Только здесь
понимаешь, до чего гнусно, когда из людей делают игрушки. Вчера мне показывали «Фоли-Бержер», это так же обязательно видеть, как могилу Наполеона. Это — венец веселья. Множество удивительно одетых и совершенно раздетых
женщин, которые играют, которыми играют и…»
— Он был добрый. Знал — все, только
не умеет знать себя. Он сидел здесь и там, —
женщина указала рукою в углы комнаты, — но его никогда
не было дома. Это есть такие люди, они никогда
не умеют быть дома, это есть — русские, так я думаю. Вы —
понимаете?
— Я
не хотела стеснять тебя. Ты — большой человек… необыкновенный. Женщина-мать эгоистичнее, чем просто
женщина. Ты
понимаешь?
«Я стал слишком мягок с нею, и вот она уже небрежна со мною. Необходимо быть строже. Необходимо овладеть ею с такою полнотой, чтоб всегда и в любую минуту настраивать ее созвучно моим желаниям. Надо научиться
понимать все, что она думает и чувствует,
не расспрашивая ее. Мужчина должен поглощать
женщину так, чтоб все тайные думы и ощущения ее полностью передавались ему».
Замолчали. Самгин
понимал, что молчать невежливо, но что-то мешало ему говорить с этой
женщиной в привычном, докторальном тоне; а она, вопросительно посматривая на него, как будто ждала, что он скажет. И,
не дождавшись, сказала, вздохнув...
Он
не был уверен, что
женщина понимает его, но он и
не заботился о том, чтоб она
понимала, ему нужно было, чтоб она выслушала его до конца. Она слушала, прерывая его излияния очень редко.
Ночью, в вагоне, следя в сотый раз, как за окном плывут все те же знакомые огни, качаются те же черные деревья, точно подгоняя поезд, он продолжал думать о Никоновой, вспоминая,
не было ли таких минут, когда
женщина хотела откровенно рассказать о себе, а он
не понял,
не заметил ее желания?
Он
не уклонялся от осторожной помощи ей в ее бесчисленных делах, объясняя себе эту помощь своим стремлением ознакомиться с конспиративной ее работой,
понять мотивы революционности этой всегда спокойной
женщины, а она относилась к его услугам как к чему-то обязательному,
не видя некоторого их риска для него и
не обнаруживая желания сблизиться с ним.
Наблюдая ее, Самгин опасался, что люди
поймут, как смешна эта старая
женщина, искал в себе какого-нибудь доброго чувства к ней и
не находил ничего, кроме досады на нее.
Он видел, что толпа, стискиваясь, выдавливает под ноги себе мужчин,
женщин; они приседали, падали, ползли, какой-то подросток быстро, с воем катился к фронту, упираясь в землю одной ногой и руками; видел, как люди умирали,
не веря,
не понимая, что их убивают.
Клим остался с таким ощущением, точно он
не мог
понять, кипятком или холодной водой облили его? Шагая по комнате, он пытался свести все слова, все крики Лютова к одной фразе. Это —
не удавалось, хотя слова «удирай», «уезжай» звучали убедительнее всех других. Он встал у окна, прислонясь лбом к холодному стеклу. На улице было пустынно, только какая-то
женщина, согнувшись, ходила по черному кругу на месте костра, собирая угли в корзинку.
Он вовсе
не хотел «рассказывать себя», он даже подумал, что и при желании, пожалуй,
не сумел бы сделать это так, чтоб
женщина поняла все то, что было неясно ему. И, прикрывая свое волнение иронической улыбкой, спросил...
— Послушай, — прервал ее Самгин и заговорил тихо, поспешно и очень заботливо выбирая слова: — Ты
женщина исключительно интересная, необыкновенная, — ты знаешь это. Я еще
не встречал человека, который возбуждал бы у меня такое напряженное желание
понять его…
Не сердись, но…
— Правду говорю, Григорий, — огрызнулся толстяк, толкая зятя ногой в мягком замшевом ботинке. — Здесь иная
женщина потребляет в год товаров на сумму
не меньшую, чем у нас население целого уезда за тот же срок. Это надо
понять! А у нас дама, порченная литературой, старается жить, одеваясь в ризы мечты, то воображает себя Анной Карениной, то сумасшедшей из Достоевского или мадам Роллан, а то — Софьей Перовской. Скушная у нас дама!
И — вздохнул,
не без досады, — дом казался ему все более уютным, можно бы неплохо устроиться. Над широкой тахтой — копия с картины Франца Штука «Грех» — голая
женщина в объятиях змеи, — Самгин усмехнулся, находя, что эта устрашающая картина вполне уместна над тахтой, забросанной множеством мягких подушек. Вспомнил чью-то фразу: «
Женщины понимают только детали».
Он
не замечал ничего, что могло бы изменить простое и ясное представление о Таисье:
женщина чем-то обязана Дронову, благодарно служит ему, и ей неловко, трудно переменить хозяина, хотя она видит все его пороки и
понимает, что жизнь с ним
не обеспечивает ее будущего.
Там было тесно, крикливо, было много красивых, богато одетых
женщин, играл небольшой струнный оркестр, между столов плутали две пары, и
не сразу можно было
понять, что они танцуют.
Неточные совпадения
— Я, напротив, полагаю, что эти два вопроса неразрывно связаны, — сказал Песцов, — это ложный круг.
Женщина лишена прав по недостатку образования, а недостаток образования происходит от отсутствия прав. — Надо
не забывать того, что порабощение
женщин так велико и старо, что мы часто
не хотим
понимать ту пучину, которая отделяет их от нас, — говорил он.
— Я больше тебя знаю свет, — сказала она. — Я знаю этих людей, как Стива, как они смотрят на это. Ты говоришь, что он с ней говорил об тебе. Этого
не было. Эти люди делают неверности, но свой домашний очаг и жена — это для них святыня. Как-то у них эти
женщины остаются в презрении и
не мешают семье. Они какую-то черту проводят непроходимую между семьей и этим. Я этого
не понимаю, но это так.
Княгиня же, со свойственною
женщинам привычкой обходить вопрос, говорила, что Кити слишком молода, что Левин ничем
не показывает, что имеет серьезные намерения, что Кити
не имеет к нему привязанности, и другие доводы; но
не говорила главного, того, что она ждет лучшей партии для дочери, и что Левин несимпатичен ей, и что она
не понимает его.
Левин слушал молча, и, несмотря на все усилия, которые он делал над собой, он никак
не мог перенестись в душу своего приятеля и
понять его чувства и прелести изучения таких
женщин.
— «Я знаю, что он хотел сказать; он хотел сказать: ненатурально,
не любя свою дочь, любить чужого ребенка. Что он
понимает в любви к детям, в моей любви к Сереже, которым я для него пожертвовала? Но это желание сделать мне больно! Нет, он любит другую
женщину, это
не может быть иначе».