Неточные совпадения
Нянька была
единственным человеком, который пролил тихие слезы над гробом усопшей. После похорон, за обедом, Иван Акимович Самгин сказал краткую и благодарную речь о людях, которые умеют жить,
не мешая ближним своим. Аким Васильевич Самгин, подумав, произнес...
В день смерти он —
единственный раз! — пытался сказать мне что-то, но сказал только: «Вот, Фима, ты сама и…» Договорить —
не мог, но я, конечно, поняла, что он хотел сказать.
— Сам народ никогда
не делает революции, его толкают вожди. На время подчиняясь им, он вскоре начинает сопротивляться идеям, навязанным ему извне. Народ знает и чувствует, что
единственным законом для него является эволюция. Вожди всячески пытаются нарушить этот закон. Вот чему учит история…
— Весьма зрело и очень интересно. Но ты забыл, что аз есмь купеческий сын. Это обязывает измерять и взвешивать со всей возможной точностью. Алина Марковна тоже
не лишена житейской мудрости. Она видит, что будущий спутник первых шагов жизни ее подобен Адонису весьма отдаленно и даже — бесподобен. Но она знает и учла, что он —
единственный наследник фирмы «Братья Лютовы. Пух и перо».
Но товарищ его взглянул
не на Клима, а вдаль, в небо и плюнул, целясь в сапог конвойного. Это были
единственные слова, которые уловил Клим сквозь глухой топот сотни ног и звучный лязг железа, колебавший розоватую, тепленькую тишину сонного города.
Самгин слушал, улыбаясь и
не находя нужным возражать Кумову. Он — пробовал и убедился, что это бесполезно: выслушав его доводы, Кумов продолжал говорить свое, как человек, несокрушимо верующий, что его истина —
единственная. Он
не сердился,
не обижался, но иногда слова так опьяняли его, что он начинал говорить как-то судорожно и уже совершенно непонятно; указывая рукой в окно, привстав, он говорил с восторгом, похожим на страх...
Ты назвал Кумова наивным, но это
единственный человек, которому от меня да, кажется, и вообще от жизни
не нужно ничего…
Она, кажется,
единственный человек, после которого
не осталось в памяти ни одной значительной фразы, кроме этой: «Смешно, а — верно».
«Макаров утверждает, что отношения с женщиной требуют неограниченной искренности со стороны мужчины», — думал он, отвернувшись к стене, закрыв глаза, и
не мог представить себе, как это можно быть неограниченно искренним с Дуняшей, Варварой.
Единственная женщина, с которой он был более откровенным, чем с другими, это — Никонова, но это потому, что она никогда, ни о чем
не выспрашивала.
— Вчера гимназист застрелился,
единственный сын богатого купца. Родитель — простачок, русак, мать — немка, а сын, говорят, бомбист. Вот как, — рассказывала она,
не глядя на Клима, усердно ковыряя распятие. Он спросил...
Хотелось, чтоб ее речь, монотонная — точно осенний дождь, перестала звучать, но Варвара украшалась словами еще минут двадцать, и Самгин
не поймал среди них ни одной мысли, которая
не была бы знакома ему. Наконец она ушла, оставив на столе носовой платок, от которого исходил запах едких духов, а он отправился в кабинет разбирать книги,
единственное богатство свое.
— Реакция, — пробормотал Лютов. — Ленин, кажется,
единственный человек, которого она
не смущает…
— Хорошо, — сказал Миша и больше
не вставал, лишив этим Самгина
единственной возможности делать ему выговоры, а выговоры делать хотелось, и — нередко. Неосновательность своего желания Самгин понимал, но это
не уменьшало настойчивости желания. Он спрашивал себя...
— Так и умрешь,
не выговорив это слово, — продолжал он, вздохнув. — Одолеваю я вас болтовней моей? — спросил он, но ответа
не стал ждать. — Стар, а в старости разговор —
единственное нам утешение, говоришь, как будто встряхиваешь в душе пыль пережитого. Да и редко удается искренно поболтать, невнимательные мы друг друга слушатели…
Тот факт, что Варвара завещала ему дом,
не очень тронул и
не удивил его, у нее
не было родных. Завещания и
не нужно было — он, Самгин,
единственный законный наследник.
— «Человечество — многомиллионная гидра пошлости», — это Иванов-Разумник. А вот Мережковский: «Люди во множестве никогда
не были так малы и ничтожны, как в России девятнадцатого века». А Шестов говорит так: «Личная трагедия есть
единственный путь к субъективной осмысленности существования».
«Таким типом, может быть, явился бы человек, гармонически соединяющий в себе Дон-Кихота и Фауста. Тагильский… Чего хочет этот… иезуит? Тем, что он говорил, он, наверное, провоцировал. Хотел знать количество сторонников большевизма. Рабочие — если это были действительно рабочие —
не высказались. Может быть, они —
единственные большевики в… этой начинке пирога. Елена — остроумна».
Неточные совпадения
Но он
не без основания думал, что натуральный исход всякой коллизии [Колли́зия — столкновение противоположных сил.] есть все-таки сечение, и это сознание подкрепляло его. В ожидании этого исхода он занимался делами и писал втихомолку устав «о нестеснении градоначальников законами». Первый и
единственный параграф этого устава гласил так: «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный со стола, положи под себя. И тогда все сие, сделавшись невидимым, много тебя в действии облегчит».
Кажется, это была
единственная неудача, которую он потерпел в этом роде, и потому понятно, что он
не упомянул об ней в своем сочинении.
—
Не могу сказать, чтоб я был вполне доволен им, — поднимая брови и открывая глаза, сказал Алексей Александрович. — И Ситников
не доволен им. (Ситников был педагог, которому было поручено светское воспитание Сережи.) Как я говорил вам, есть в нем какая-то холодность к тем самым главным вопросам, которые должны трогать душу всякого человека и всякого ребенка, — начал излагать свои мысли Алексей Александрович, по
единственному, кроме службы, интересовавшему его вопросу — воспитанию сына.
Она вспоминала
не одну себя, но всех женщин, близких и знакомых ей; она вспомнила о них в то
единственное торжественное для них время, когда они, так же как Кити, стояли под венцом с любовью, надеждой и страхом в сердце, отрекаясь от прошедшего и вступая в таинственное будущее.
Сам Левин
не помнил своей матери, и
единственная сестра его была старше его, так что в доме Щербацких он в первый раз увидал ту самую среду старого дворянского, образованного и честного семейства, которой он был лишен смертью отца и матери.