Неточные совпадения
Клим и Дронов сняли ее, поставили
на землю, но она, охнув, повалилась, точно кукла, мальчики едва успели поддержать ее. Когда они повели ее домой, Лидия рассказала, что упала она не перелезая через
забор, а пытаясь влезть по водосточной трубе в окно комнаты Игоря.
Шагая по тепленьким, озорниковато запутанным переулкам, он обдумывал, что скажет Лидии, как будет вести себя, беседуя с нею; разглядывал пестрые, уютные домики с ласковыми окнами, с цветами
на подоконниках. Над
заборами поднимались к солнцу ветви деревьев, в воздухе чувствовался тонкий, сладковатый запах только что раскрывшихся почек.
Деревянные стены и
заборы домов еще дышали теплом, но где-то слева всходила луна, и
на серый булыжник мостовой ложились прохладные тени деревьев.
В узеньком тупике между гнилых
заборов человек двадцать мальчишек шумно играют в городки. В стороне лежит, животом
на земле, Иноков, босый, без фуражки; встрепанные волосы его блестят
на солнце шелком, пестрое лицо сморщено счастливой улыбкой, веснушки дрожат. Он кричит умоляющим тоном, возбужденно...
Он понял, что это нужно ей, и ему хотелось еще послушать Корвина.
На улице было неприятно; со дворов, из переулков вырывался ветер, гнал поперек мостовой осенний лист, листья прижимались к
заборам, убегали в подворотни, а некоторые, подпрыгивая, вползали невысоко по
заборам, точно испуганные мыши, падали, кружились, бросались под ноги. В этом было что-то напоминавшее Самгину о каменщиках и плотниках, падавших со стены.
Самгин свернул в переулок, скупо освещенный двумя фонарями; ветер толкал в спину, от пыли во рту и горле было сухо, он решил зайти в ресторан, выпить пива, посидеть среди простых людей. Вдруг, из какой-то дыры в
заборе, шагнула
на панель маленькая женщина в темном платочке и тихонько попросила...
Самгин свернул за угол в темный переулок,
на него налетел ветер, пошатнул, осыпал пыльной скукой. Переулок был кривой, беден домами, наполнен шорохом деревьев в садах, скрипом
заборов, свистом в щелях; что-то хлопало, как плеть пастуха, и можно было думать, что этот переулок — главный путь, которым ветер врывается в город.
Служитель нагнулся, понатужился и, сдвинув кресло, покатил его. Самгин вышел за ворота парка, у ворот, как два столба, стояли полицейские в пыльных, выгоревших
на солнце шинелях. По улице деревянного городка бежал ветер, взметая пыль, встряхивая деревья; под
забором сидели и лежали солдаты, человек десять,
на тумбе сидел унтер-офицер, держа в зубах карандаш, и смотрел в небо, там летала стая белых голубей.
Забор был высок, бесконечно длинен и уходил в темноту, в дым, но в одном месте он переломился, образовал угол,
на углу стоял Туробоев, протягивая руку, и кричал...
Самгин не почувствовал страха, когда над головой его свистнула пуля, взныла другая, раскололась доска
забора, отбросив щепку, и один из троих, стоявших впереди его, гладя спиной
забор, опустился
на землю.
Так неподвижно лег длинный человек в поддевке, очень похожий
на Дьякона, — лег, и откуда-то из-под воротника поддевки обильно полилась кровь, рисуя сбоку головы его красное пятно, — Самгин видел прозрачный парок над этим пятном; к
забору подползал, волоча ногу, другой человек, с зеленым шарфом
на шее; маленькая женщина сидела
на земле, стаскивая с ноги своей черный ботик, и вдруг, точно ее ударили по затылку, ткнулась головой в колени свои, развела руками, свалилась набок.
— Лягте, — сказал Туробоев и ударом ноги подшиб ноги Самгину, он упал под
забор, и тотчас, почти над головой его, взметнулись рыжие ноги лошади,
на ней сидел, качаясь, голубоглазый драгун со светлыми усиками; оскалив зубы, он взвизгивал, как мальчишка, и рубил саблей воздух,
забор, стараясь достать Туробоева, а тот увертывался, двигая спиной по
забору, и орал...
Самгин закрыл глаза, но все-таки видел красное от холода или ярости прыгающее лицо убийцы, оскаленные зубы его, оттопыренные уши, слышал болезненное ржание лошади, топот ее, удары шашки, рубившей
забор; что-то очень тяжелое упало
на землю.
Самгин встал, тихонько пошел вдоль
забора, свернул за угол, —
на тумбе сидел человек с разбитым лицом, плевал и сморкался красными шлепками.
— Он ехал
на извозчике, и вдруг Воронов бросился, — рассказывал Злобин, взмахивая рукой, задевая фуражкой о
забор, из опухшего глаза его сочились слезы, длинные ноги топали, он качался, но Самгин видел, что он не пьян, а — возмущен, испуган.
Самгин встал у косяка витрины, глядя направо; он видел, что монархисты двигаются быстро, во всю ширину улицы, они как бы скользят по наклонной плоскости, и в их движении есть что-то слепое, они, всей массой, качаются со стороны
на сторону, толкают стены домов,
заборы, наполняя улицу воем, и вой звучит по-зимнему — зло и скучно.
Открывались окна в домах, выглядывали люди, все — в одну сторону, откуда еще доносились крики и что-то трещало, как будто ломали
забор. Парень сплюнул сквозь зубы, перешел через улицу и присел
на корточки около гимназиста, но тотчас же вскочил, оглянулся и быстро, почти бегом, пошел в тихий конец улицы.
— Окажетесь в ловушке.
На случай отступления надо иметь сквозные хода дворами. Разберите
заборы…
У ворот своего дома стоял бывший чиновник казенной палаты Ивков, тайный ростовщик и сутяга, — стоял и смотрел в небо, как бы нюхая воздух. Ворон и галок в небе сегодня значительно больше. Ивков, указывая пальцем
на баррикаду, кричит что-то и смеется, — кричит он штабс-капитану Затесову, который наблюдает, как дворник его, сутулый старичок, прилаживает к
забору оторванную доску.
В пронзительно холодном сиянии луны, в хрустящей тишине потрескивало дерево
заборов и стен, точно маленькие, тихие домики крепче устанавливались
на земле, плотнее прижимались к ней. Мороз щипал лицо, затруднял дыхание, заставлял тело съеживаться, сокращаться. Шагая быстро, Самгин подсчитывал...
Ехать пришлось недолго; за городом,
на огородах, Захарий повернул
на узкую дорожку среди
заборов и плетней, к двухэтажному деревянному дому; окна нижнего этажа были частью заложены кирпичом, частью забиты досками, в окнах верхнего не осталось ни одного целого стекла, над воротами дугой изгибалась ржавая вывеска, но еще хорошо сохранились слова: «Завод искусственных минеральных вод».
Луна четко освещала купеческие особняки, разъединенные дворами, садами и связанные плотными
заборами, сияли золотые главы церквей и кресты
на них.
Среди их оказались молодые, и они затеяли веселую игру: останавливая прохожих, прижимали их к
забору, краска
на нем еще не успела высохнуть, и прохожий пачкал одежду свою
на боку или
на спине.