Он исчез. Парень подошел к столу, взвесил одну бутылку, другую,
налил в стакан вина, выпил, громко крякнул и оглянулся, ища, куда плюнуть. Лицо у него опухло, левый глаз почти затек, подбородок и шея вымазаны кровью. Он стал еще кудрявей, — растрепанные волосы его стояли дыбом, и он был еще более оборван, — пиджак вместе с рубахой распорот от подмышки до полы, и, когда парень пил вино, — весь бок его обнажился.
В кухне — кисленький запах газа, на плите, в большом чайнике, шумно кипит вода, на белых кафельных стенах солидно сияет медь кастрюль, в углу, среди засушенных цветов, прячется ярко раскрашенная статуэтка мадонны с младенцем. Макаров сел за стол и, облокотясь, сжал голову свою ладонями, Иноков,
наливая в стаканы вино, вполголоса говорит...
Неточные совпадения
Варавка вытер бороду, щедро
налил всем вина
в стаканы.
Клим не ответил,
наливая воду
в стакан, а выпив воды, сказал...
— И еще выпью, — сказал Варавка,
наливая из кувшина
в стакан холодное молоко.
Закрыв глаза, он помолчал несколько секунд, вскочил и
налил вина
в стакан Клима.
Горничная внесла самовар, заварила чай. Клим послушал успокаивающее пение самовара, встал,
налил стакан чая. Две чаинки забегали
в стакане, как живые, он попытался выловить их ложкой. Не давались. Бросив ложку, он взглянул на окно, к стеклам уже прильнула голубоватая муть вечера.
Любаша бесцеремонно прервала эту речь, предложив дяде Мише покушать. Он молча согласился, сел к столу, взял кусок ржаного хлеба,
налил стакан молока, но затем встал и пошел по комнате, отыскивая, куда сунуть окурок папиросы. Эти поиски тотчас упростили его
в глазах Самгина, он уже не мало видел людей, жизнь которых стесняют окурки и разные иные мелочи, стесняют, разоблачая
в них обыкновенное человечье и будничное.
Через минуту вошла с графином воды на подносе Анфимьевна; Сомова,
наливая воду
в стакан, высоко подняла графин, и Клим слышал, как она что-то шепчет сквозь бульканье воды. Он испуганно оглянулся.
Самгин, не ответив,
налил вина
в его
стакан. Количество ряженых возросло, толпа стала пестрее, веселей, и где-то близко около двери уже задорно кричал Лютов...
Самгина сильно толкнули; это китаец, выкатив глаза, облизывая губы, пробивался к буфету. Самгин пошел за ним, посмотрел, как торопливо, жадно китаец выпил
стакан остывшего чая и, бросив на блюдо бутербродов грязную рублевую бумажку, снова побежал
в залу. Успокоившийся писатель,
наливая пиво
в стакан, внушал человеку
в голубом кафтане...
— Случай — исключительный, — сказал доктор, открывая окна; затем подошел к столу,
налил стакан кофе, походил по комнате, держа
стакан в руках, и, присев к столу, пожаловался...
— Слышали? — спросил он, улыбаясь, поблескивая черненькими глазками. Присел к столу, хозяйственно
налил себе
стакан чаю, аккуратно положил варенья
в стакан и, размешивая чай, позванивая ложечкой, рассказал о крестьянских бунтах на юге. Маленькая, сухая рука его дрожала, личико морщилось улыбками, он раздувал ноздри и все вертел шеей, сжатой накрахмаленным воротником.
«Он, кажется, хотел утешить меня», — сообразил Самгин, подойдя к буфету и
наливая воду
в стакан.
Он отошел к столу, накапал лекарства
в стакан, дал Климу выпить, потом
налил себе чаю и, держа
стакан в руках, неловко сел на стул у постели.
Он прикрыл трубу самовара тушилкой и,
наливая себе чай
в стакан, заметил, что руки у него дрожат.
Возвратясь
в столовую, Клим уныло подошел к окну.
В красноватом небе летала стая галок. На улице — пусто. Пробежал студент с винтовкой
в руке. Кошка вылезла из подворотни. Белая с черным. Самгин сел к столу,
налил стакан чаю. Где-то внутри себя, очень глубоко, он ощущал как бы опухоль: не болезненная, но тяжелая, она росла. Вскрывать ее словами — не хотелось.
«Пьяная?» — подумал Самгин, повернулся спиною к ней и стал
наливать воду из графина
в стакан, а Дуняша заговорила приглушенным голосом, торопливо и бессвязно...
«Какое злое лицо», — подумал Самгин, вздохнув и
наливая вино
в стаканы. Коротенькими пальцами дрожащей руки Дуняша стала расстегивать кофточку, он хотел помочь ей, но Дуняша отвела его руку.
Большое, мягкое тело Безбедова тряслось, точно он смеялся беззвучно, лицо обмякло, распустилось, таяло потом, а
в полупьяных глазах его Самгин действительно видел страх и радость. Отмечая
в Безбедове смешное и глупое, он почувствовал к нему симпатию. Устав размахивать руками, задыхаясь и сипя, Безбедов повалился на стул и,
наливая квас мимо
стакана, бормотал...
Он прервал свою речь, так хлопнув губами, точно откупорил бутылку, быстро взглянул на Клима и,
наливая пиво
в стакан, пробормотал...
Он выпустил из толстеньких пальцев орудия труда — нож, вилку, пошлепал себя ладонями по щекам и,
наливая вино
в стаканы, уже не шутливо, а серьезно сказал...
Нравилась пышная борода, выгодно оттененная синим сатином рубахи, нравилось, что он пьет чай прямо из
стакана, не
наливая в блюдечко. Любуясь человеком, Клим Иванович Самгин чувствовал, как легко вздуваются пузырьки новых мыслей...
Он выскочил из кресла, точно мяч, и,
наливая вино
в стакан, сказал уверенно...
Не откладывая, принялся он немедленно за туалет, отпер свою шкатулку,
налил в стакан горячей воды, вынул щетку и мыло и расположился бриться, чему, впрочем, давно была пора и время, потому что, пощупав бороду рукою и взглянув в зеркало, он уже произнес: «Эк какие пошли писать леса!» И в самом деле, леса не леса, а по всей щеке и подбородку высыпал довольно густой посев.
Неточные совпадения
— Это наше русское равнодушие, — сказал Вронский,
наливая воду из ледяного графина
в тонкий
стакан на ножке, — не чувствовать обязанностей, которые налагают на нас наши права, и потому отрицать эти обязанности.
Сейчас же, еще за ухой, Гагину подали шампанского, и он велел
наливать в четыре
стакана. Левин не отказался от предлагаемого вина и спросил другую бутылку. Он проголодался и ел и пил с большим удовольствием и еще с большим удовольствием принимал участие
в веселых и простых разговорах собеседников. Гагин, понизив голос, рассказывал новый петербургский анекдот, и анекдот, хотя неприличный и глупый, был так смешон, что Левин расхохотался так громко, что на него оглянулись соседи.
Он сделался бледен как полотно, схватил
стакан,
налил и подал ей. Я закрыл глаза руками и стал читать молитву, не помню какую… Да, батюшка, видал я много, как люди умирают
в гошпиталях и на поле сражения, только это все не то, совсем не то!.. Еще, признаться, меня вот что печалит: она перед смертью ни разу не вспомнила обо мне; а кажется, я ее любил как отец… ну, да Бог ее простит!.. И вправду молвить: что ж я такое, чтоб обо мне вспоминать перед смертью?
Он
наливал очень усердно
в оба
стакана, и направо и налево, и зятю и Чичикову; Чичиков заметил, однако же, как-то вскользь, что самому себе он не много прибавлял.
Чичиков
налил стакан из первого графина — точно липец, который он некогда пивал
в Польше: игра как у шампанского, а газ так и шибнул приятным кручком изо рта
в нос.