Неточные совпадения
Он
сел в кресло и, рассматривая работу, которая как будто не определялась понятием живописи, долго пытался догадаться: что думал художник Босх, создавая из разрозненных кусков реального этот фантастический
мир?
Самгин вздрогнул, ему показалось, что рядом с ним стоит кто-то. Но это был он сам, отраженный в холодной плоскости зеркала. На него сосредоточенно смотрели расплывшиеся, благодаря стеклам очков, глаза мыслителя. Он прищурил их, глаза стали нормальнее. Сняв очки и протирая их, он снова подумал о людях, которые обещают создать «
мир на земле и в человецех благоволение», затем, кстати, вспомнил, что кто-то — Ницше? — назвал человечество «многоглавой гидрой пошлости»,
сел к столу и начал записывать свои мысли.
Как ничтожны делишки Ногайцевых, Фроленковых и крестьян
села Песочного в сравнении с драмой, которая разыгрывается на севере Франции и угрожает гибелью Парижу — «Афинам
мира»!
Лицо Теркина заметно хмурилось, и глаза темнели. Старая обида на крестьянский
мир села Кладенца забурлила в нем. Еще удивительно, как он мог в таком тоне говорить с Борисом Петровичем о мужицкой душе вообще. И всякий раз, как он нападет на эти думы, ему ничуть не стыдно того, что он пошел по деловой части, что ему страстно хочется быть при большом капитале, ворочать вот на этой самой Волге миллионным делом.
Неточные совпадения
Она казалась выше того
мира, в который нисходила в три года раз; ни с кем не говорила, никуда не выезжала, а сидела в угольной зеленой комнате с тремя старушками, да через сад, пешком, по крытой галерее, ходила в церковь и
садилась на стул за ширмы.
«Да где мы теперь?» — спрашивали опять. «В Божием
мире!» — «Знаем; да где?» — «380˚
сев‹ерной› широты и 12˚ западной долготы».
Такие далекие путешествия были вообще не в обычае семьи. За пределами знакомого
села и ближайших полей, которые он изучил в совершенстве, Петр терялся, больше чувствовал свою слепоту и становился раздражителен и беспокоен. Теперь, впрочем, он охотно принял приглашение. После памятного вечера, когда он сознал сразу свое чувство и просыпающуюся силу таланта, он как-то смелее относился к темной и неопределенной дали, которою охватывал его внешний
мир. Она начинала тянуть его, все расширяясь в его воображении.
Друзья мои, прекрасен наш союз: // Он, как душа, неразделим и вечен, // Неколебим, свободен и беспечен, // Срастался он под сенью дружных Муз. // Куда бы нас ни бросила судьбина // И счастие куда б ни повело, // Все те же мы; нам целый
мир чужбина, // Отечество нам Царское
Село.
Странное дело, — эти почти бессмысленные слова ребенка заставили как бы в самом Еспере Иваныче заговорить неведомый голос: ему почему-то представился с особенной ясностью этот неширокий горизонт всей видимой местности, но в которой он однако погреб себя на всю жизнь; впереди не виделось никаких новых умственных или нравственных радостей, — ничего, кроме смерти, и разве уж за пределами ее откроется какой-нибудь
мир и источник иных наслаждений; а Паша все продолжал приставать к нему с разными вопросами о видневшихся цветах из воды, о спорхнувшей целой стае диких уток, о мелькавших вдали
селах и деревнях.