Неточные совпадения
У него была привычка
крутить пуговицы мундира; отвечая урок, он держал руку под подбородком и
крутил пуговицу, она всегда болталась у него, и нередко, отрывая ее на глазах учителя, он прятал пуговицу в карман.
В темно-синем пиджаке, в черных брюках и тупоносых ботинках фигура Дронова приобрела комическую солидность. Но лицо его осунулось, глаза стали неподвижней, зрачки помутнели, а в белках явились красненькие жилки, точно у человека, который страдает бессонницей. Спрашивал он не так жадно и много, как прежде, говорил меньше, слушал рассеянно и, прижав локти к бокам, сцепив пальцы,
крутил большие, как старик. Смотрел на все как-то сбоку, часто и устало отдувался, и казалось, что говорит он не о том, что думает.
Обняв Лидию, она медленно пошла к даче, Клим, хватаясь за лапы молодых сосен, полез по
крутому скату холма. Сквозь шорох хвои и скрип песка он слышал смех Телепневой, потом — ее слова...
Входя в село, расположенное дугою по изгибу высокого и
крутого берега реки, он додумался...
Климу было неприятно услышать, что Туробоев назвал догадку Макарова остроумной. Теперь оба они шагали по террасе, и Макаров продолжал, еще более понизив голос,
крутя пуговицу, взмахивая рукой...
Лютов,
крутя головой, обвел его воспаленным взглядом, закачался, поглаживая колени ладонями.
— Согните пальцы
круче, крючковатей…
— Плохое сочинение, однакож — не без правды, — ответил Радеев, держа на животе пухлые ручки и
крутя большие пальцы один вокруг другого. — Не с меня, конечно, а, полагаю, — с натуры все-таки. И среди купечества народились некоторые размышляющие.
Ресторан стоял на
крутом спуске к реке, терраса, утвержденная на столбах, висела в воздухе, как полка.
Скрипнул ящик комода, щелкнули ножницы, разорвалась какая-то ткань, отскочил стул, и полилась вода из крана самовара. Клим стал
крутить пуговицу тужурки, быстро оторвал ее и сунул в карман. Вынул платок, помахал им, как флагом, вытер лицо, в чем оно не нуждалось. В комнате было темно, а за окном еще темнее, и казалось, что та, внешняя, тьма может, выдавив стекла, хлынуть в комнату холодным потоком.
Татарин быстро
крутил колесо руля.
— Народ здесь, я вам скажу, черт его знает какой, — объяснял Трифонов, счастливо улыбаясь,
крутя в руке рупор. — Бритолобые азиаты работать не умеют, наши — не хотят. Эй, казак! Трифонов я, — не узнал?
Засовывая палец за воротник рубахи, он
крутил шеей, освобождая кадык, дергал галстук с крупной в нем жемчужиной, выставлял вперед то одну, то другую ногу, — он хотел говорить и хотел, чтоб его слушали. Но и все тоже хотели говорить, особенно коренастый старичок, искусно зачесавший от правого уха к левому через голый череп несколько десятков волос.
— Укатали бурку…
крутые горки!
— Поперек кладите!
Круче!
Ярким лунным вечером он поднимался по
крутой улице между двумя рядами одноэтажных домиков, разъединенных длинными заборами; тесные группы деревьев, отягченные снегом, еще более разъединяли эти домики, как бы спрятанные в холмах снега.
Столь
крутой поворот знакомых мыслей Томилина возмущал Самгина не только тем, что так неожиданно крут, но еще и тем, что Томилин в резкой форме выразил некоторые, еще не совсем ясные, мысли, на которых Самгин хотел построить свою книгу о разуме. Не первый раз случалось, что осторожные мысли Самгина предупреждались и высказывались раньше, чем он решался сделать это. Он почувствовал себя обворованным рыжим философом.
— Отец — кузнецом был,
крутого характера человек, неуживчивый, и его по приговору общества выслали в Сибирь, был такой порядок: не ладит мужик с миром — в Сибирь мужика как вредного.
Он даже вспомнил министра Делянова, который не хотел допускать в гимназии «кухаркиных детей», но тут его несколько смутил слишком
крутой поворот мысли, и, открывая дверь в квартиру свою, он попытался оправдаться...
Неточные совпадения
Пошли
крутую радугу // На наши небеса!
С согласья матерей, // В селе
Крутые Заводи // Божественному пению // Стал девок обучать;
Ой ласточка! ой глупая! // Не вей гнезда под берегом, // Под берегом
крутым! // Что день — то прибавляется // Вода в реке: зальет она // Детенышей твоих. // Ой бедная молодушка! // Сноха в дому последняя, // Последняя раба! // Стерпи грозу великую, // Прими побои лишние, // А с глазу неразумного // Младенца не спускай!..
Как ни было легко косить мокрую и слабую траву, но трудно было спускаться и подниматься по
крутым косогорам оврага.
И окошенные кусты у реки, и сама река, прежде не видная, а теперь блестящая сталью в своих извивах, и движущийся и поднимающийся народ, и
крутая стена травы недокошенного места луга, и ястреба, вившиеся над оголенным лугом, — всё это было совершенно ново.