Неточные совпадения
— Я не выношу праздничных улиц и
людей, которые в седьмой день недели одевают на себя чистенькие
костюмы, маски счастливцев.
В саду стало тише, светлей,
люди исчезли, растаяли; зеленоватая полоса лунного света отражалась черною водою пруда, наполняя сад дремотной, необременяющей скукой. Быстро подошел
человек в желтом
костюме, сел рядом с Климом, тяжко вздохнув, снял соломенную шляпу, вытер лоб ладонью, посмотрел на ладонь и сердито спросил...
Лютов, в измятом
костюме, усеянном рыжими иглами хвои, имел вид
человека, только что — очнувшегося после сильного кутежа. Лицо у него пожелтело, белки полуумных глаз налиты кровью; он, ухмыляясь, говорил невесте, тихо и сипло...
Обиделись еще двое и, не слушая объяснений, ловко и быстро маневрируя, вогнали Клима на двор, где сидели три полицейских солдата, а на земле, у крыльца, громко храпел неказисто одетый и, должно быть, пьяный
человек. Через несколько минут втолкнули еще одного, молодого, в светлом
костюме, с рябым лицом; втолкнувший сказал солдатам...
Клим ел холодное мясо, запивая его пивом, и, невнимательно слушая вялую речь Пояркова, заглушаемую трактирным шумом, ловил отдельные фразы.
Человек в черном
костюме, бородатый и толстый, кричал...
Клим Самгин шагал по улице бодро и не уступая дорогу встречным
людям. Иногда его фуражку трогали куски трехцветной флагной материи. Всюду празднично шумели
люди, счастливо привыкшие быстро забывать несчастия ближних своих. Самгин посматривал на их оживленные, ликующие лица, праздничные
костюмы и утверждался в своем презрении к ним.
Иноков постригся, побрил щеки и, заменив разлетайку дешевеньким
костюмом мышиного цвета, стал незаметен, как всякий приличный
человек. Только веснушки на лице выступили еще более резко, а в остальном он почти ничем не отличался от всех других, несколько однообразно приличных
людей. Их было не много, на выставке они очень интересовались архитектурой построек, посматривали на крыши, заглядывали в окна, за углы павильонов и любезно улыбались друг другу.
За ним почтительно двигалась группа
людей, среди которых было четверо китайцев в национальных
костюмах; скучно шел молодцеватый губернатор Баранов рядом с генералом Фабрициусом, комиссаром павильона кабинета царя, где были выставлены сокровища Нерчинских и Алтайских рудников, драгоценные камни, самородки золота.
Люди с орденами и без орденов почтительно, тесной группой, тоже шли сзади странного посетителя.
И, не ожидая согласия Клима, он повернул его вокруг себя с ловкостью и силой, неестественной в
человеке полупьяном. Он очень интересовал Самгина своею позицией в кружке Прейса, позицией
человека, который считает себя умнее всех и подает свои реплики, как богач милостыню. Интересовала набалованность его сдобного, кокетливого тела, как бы нарочно созданного для изящных
костюмов, удобных кресел.
В столовую вошел хлыщеватый молодой
человек, светловолосый, гладко причесанный, во фланелевом
костюме, с соломенной шляпой в руке, с перчатками в шляпе.
Но не без зависти и с досадой Клим должен был признать, что Гогин все-таки
человек интересный, он много читал, много знает и владеет своими знаниями так же ловко, как ловко носит свой
костюм.
Самгин молча отстранил его. На подоконнике сидел, покуривая, большой
человек в полумаске, с широкой, фальшивой бородой; на нем
костюм средневекового цехового мастера, кожаный передник; это делало его очень заметным среди пестрых фигур. Когда кончили танцевать и китаец бережно усадил Варвару на стул,
человек этот нагнулся к ней и, придерживая бороду, сказал...
Недалеко от него стоял, сунув руки в карманы,
человек высокого роста, бритый, судя по
костюму и по закоптевшему лицу — рабочий-металлист.
Сюртук студента, делавший его похожим на офицера, должно быть, мешал ему расти, и теперь, в «цивильном»
костюме, Стратонов необыкновенно увеличился по всем измерениям, стал еще длиннее, шире в плечах и бедрах, усатое лицо округлилось, даже глаза и рот стали как будто больше. Он подавлял Самгина своим объемом, голосом, неуклюжими движениями циркового борца, и почти не верилось, что этот
человек был студентом.
Тут Самгин увидел, что старик одет празднично или как именинник в новый, темно-синий
костюм, а его тощее тело воинственно выпрямлено. Он даже приобрел нечто напомнившее дядю Якова, полусгоревшего, полумертвого
человека, который явился воскрешать мертвецов. Ласково простясь, Суслов ушел, поскрипывая новыми ботинками и оставив у Самгина смутное желание найти в старике что-нибудь комическое. Комического — не находилось, но Клим все-таки с некоторой натугой подумал...
— Позвольте, я не согласен! — заявил о себе
человек в сером
костюме и в очках на татарском лице. — Прыжок из царства необходимости в царство свободы должен быть сделан, иначе — Ваал пожрет нас. Мы должны переродиться из подневольных
людей в свободных работников…
— К вам, — неумолимо сказал дворник,
человек мрачный и не похожий на крестьянина. Самгин вышел в переднюю, там стоял, прислонясь к стене, кто-то в белой чалме на голове, в бесформенном
костюме.
Пришла Марина и с нею — невысокий, но сутуловатый
человек в белом
костюме с широкой черной лентой на левом рукаве, с тросточкой под мышкой, в сероватых перчатках, в панаме, сдвинутой на затылок. Лицо — смуглое, мелкие черты его — приятны; горбатый нос, светлая, остренькая бородка и закрученные усики напомнили Самгину одного из «трех мушкетеров».
Самгин дождался, когда пришел маленький, тощий, быстроглазый
человек во фланелевом
костюме, и они с Крэйтоном заговорили, улыбаясь друг другу, как старые знакомые. Простясь, Самгин пошел в буфет, с удовольствием позавтракал, выпил кофе и отправился гулять, думая, что за последнее время все события в его жизни разрешаются быстро и легко.
Самгин шагнул еще, наступил на горящую свечу и увидал в зеркале рядом с белым стройным телом женщины
человека в сереньком
костюме, в очках, с острой бородкой, с выражением испуга на вытянутом, желтом лице — с открытым ртом.
Ему казалось, что он весь запылился, выпачкан липкой паутиной; встряхиваясь, он ощупывал
костюм, ловя на нем какие-то невидимые соринки, потом, вспомнив, что, по народному поверью, так «обирают» себя
люди перед смертью, глубоко сунул руки в карманы брюк, — от этого стало неловко идти, точно он связал себя. И, со стороны глядя, смешон, должно быть,
человек, который шагает одиноко по безлюдной окраине, — шагает, сунув руки в карманы, наблюдая судороги своей тени, маленький, плоский, серый, — в очках.
Впереди и вправо от него сидел
человек в сером
костюме, с неряшливо растрепанными волосами на голове; взмахивая газетой, он беспокойно оглядывался, лицо у него длинное, с острой бородкой, костлявое, большеглазое.
Настроение Самгина становилось тягостным. С матерью было скучно, неловко и являлось чувство, похожее на стыд за эту скуку. В двери из сада появился высокий
человек в светлом
костюме и, размахивая панамой, заговорил грубоватым басом...
Лошадьми правил большой синещекий кучер с толстыми черными усами, рядом с ним сидел
человек в
костюме шотландца, бритый, с голыми икрами, со множеством золотых пуговиц на куртке, пуговицы казались шляпками гвоздей, вбитых в его толстое тело.
Молодой
человек, черноволосый, бледный, в черном
костюме, с галстуком как будто из золотой парчи, нахмуря высокий лоб, напряженно возглашал...
Затем отметил, что внешне, по
костюму, Кутузов не выделяется из группы
людей, окружающих его.
Холеное, голое лицо это, покрытое туго натянутой, лоснящейся, лайковой кожей, голубоватой на месте бороды, наполненное розовой кровью, с маленьким пухлым ртом, с верхней губой, капризно вздернутой к маленькому, мягкому носу, ласковые, синеватые глазки и седые, курчавые волосы да и весь облик этого
человека вызывал совершенно определенное впечатление — это старая женщина в
костюме мужчины.
На одном из собраний против него выступил высокий
человек, с курчавой, в мелких колечках, бородой серого цвета, из-под его больших нахмуренных бровей строго смотрели прозрачные голубые глаза, на нем был сборный
костюм, не по росту короткий и узкий, — клетчатые брюки, рыжие и черные, полосатый серый пиджак, синяя сатинетовая косоворотка. Было в этом
человеке что-то смешное и наивное, располагающее к нему.
В большой комнате с окнами на Марсово поле собралось
человек двадцать — интересные дамы, с волосами, начесанными на уши, шикарные молодые
люди в
костюмах, которые как бы рекламировали искусство портных, солидные адвокаты, литераторы.