Неточные совпадения
В маленьком, прозрачном облаке пряталась
луна, правильно круглая, точно желток яйца, внизу, над крышами, —
золотые караваи церковных глав, все было окутано лаской летней ночи, казалось обновленным и, главное, благожелательным человеку.
Дождь вдруг перестал мыть окно, в небо
золотым мячом выкатилась
луна; огни станций и фабрик стали скромнее, побледнели, стекло окна казалось обрызганным каплями ртути. По земле скользили избы деревень, точно барки по реке.
Ночь была прозрачно светлая, — очень высоко, почти в зените бедного звездами неба, холодно и ярко блестела необыкновенно маленькая
луна, и все вокруг было невиданно: плотная стена деревьев, вылепленных из снега, толпа мелких, черных людей у паровоза, люди покрупнее тяжело прыгали из вагона в снег, а вдали — мохнатые огоньки станции, похожие на
золотых пауков.
Дома огородников стояли далеко друг от друга, немощеная улица — безлюдна, ветер приглаживал ее пыль, вздувая легкие серые облака, шумели деревья, на огородах лаяли и завывали собаки. На другом конце города, там, куда унесли икону, в пустое небо, к серебряному блюду
луны, лениво вползали ракеты, взрывы звучали чуть слышно, как тяжелые вздохи, сыпались
золотые, разноцветные искры.
Луна четко освещала купеческие особняки, разъединенные дворами, садами и связанные плотными заборами, сияли
золотые главы церквей и кресты на них.
«Голубое серебро
луны», — вспомнил Самгин и, замедлив шаг, снисходительно посмотрел на конную фигуру царя в
золотом шлеме.
Неточные совпадения
Ночь тихая спускается, // Уж вышла в небо темное //
Луна, уж пишет грамоту // Господь червонным
золотом // По синему по бархату, // Ту грамоту мудреную, // Которой ни разумникам, // Ни глупым не прочесть.
Она поэту подарила // Младых восторгов первый сон, // И мысль об ней одушевила // Его цевницы первый стон. // Простите, игры
золотые! // Он рощи полюбил густые, // Уединенье, тишину, // И ночь, и звезды, и
луну, //
Луну, небесную лампаду, // Которой посвящали мы // Прогулки средь вечерней тьмы, // И слезы, тайных мук отраду… // Но нынче видим только в ней // Замену тусклых фонарей.
На вершине ее покачивалось несколько стебельков полевого былья, и над ними поднималась в небе
луна в виде косвенно обращенного серпа из яркого червонного
золота.
Из первых учеников я давно спустился к середине и нахожу это наиболее для себя подходящим: честолюбие меня не мучит, тройки не огорчают… А зато на пруду в эти лунные ночи грудь дышит так полно, и под свободные движения так хорошо работает воображение…
Луна подымается, заглядывает в пустые окна мертвого замка, выхватывает
золотой карниз, приводит в таинственное осторожное движение какие-то неясные тени… Что-то шевелится, что-то дышит, что-то оживает…
Золотая средина: ни глуп, ни умен, довольно бездарен и с
луны соскочил, как говорят здесь благоразумные люди, не так ли?