Неточные совпадения
Клим решил говорить возможно меньше и держаться в стороне от бешеного стада маленьких извергов. Их назойливое любопытство было безжалостно, и первые дни Клим видел
себя пойманной птицей,
у которой выщипывают перья, прежде чем свернуть ей шею. Он чувствовал опасность потерять
себя среди однообразных мальчиков; почти неразличимые, они всасывали его, стремились
сделать незаметной частицей своей массы.
Он заставил
себя еще подумать о Нехаевой, но думалось о ней уже благожелательно. В том, что она
сделала, не было, в сущности, ничего необычного: каждая девушка хочет быть женщиной. Ногти на ногах
у нее плохо острижены, и, кажется, она сильно оцарапала ему кожу щиколотки. Клим шагал все более твердо и быстрее. Начинался рассвет, небо, позеленев на востоке, стало еще холоднее. Клим Самгин поморщился: неудобно возвращаться домой утром. Горничная, конечно, расскажет, что он не ночевал дома.
— Он, бедненький, дипломатическую рожу
сделал себе, а
у меня коронка от шестерки, ну, я его и взвинтила! — сочно хвасталась дородная женщина в шелках; ее уши, пухлые, как пельмени, украшены тяжелыми изумрудами, смеется она смехом уничтожающим.
Она похудела,
у нее некрасиво вытянулась шея, а лицо стало маленьким и узким оттого, что она, взбивая жестковатые волосы свои,
сделала себе прическу женщины из племени кафров.
Учился он автоматически, без увлечения, уже сознавая, что
сделал ошибку, избрав юридический факультет. Он не представлял
себя адвокатом, произносящим речи в защиту убийц, поджигателей, мошенников.
У него вообще не было позыва к оправданию людей, которых он видел выдуманными, двуличными и так или иначе мешавшими жить ему, человеку своеобразного духовного строя и даже как бы другой расы.
— И очень просто быть пророками в двуглавом вашем государстве. Вы не замечаете, что
у вашего орла огромная мужицкая голова смотрит направо, а налево смотрит только маленькая голова революционеров? Ну, так когда вы свернете голову мужика налево, так вы увидите, каким он
сделает себя царем над вами!
— В Крыму встретила Любовь Сомову,
у дантистки, — еврейки, конечно. Она такая жалкая, полубольная, должно быть,
делала себе аборты.
— Вы старайтесь, чтобы именье это продали нам. Сам
у себя мужик добро зорить не станет. А не продадите — набедокурим, это уж я вам без страха говорю. Лысый да в соломенной шляпе который — Табаковы братья, они хитряки! Они — пальцем не пошевелят, а — дело
сделают! Губернаторы на селе. Пастыри — пластыри.
— Мне рассказала Китаева, а не он, он — отказался, — голова болит. Но дело не в этом. Я думаю — так: вам нужно вступить в историю, основание: Михаил работает
у вас, вы — адвокат, вы приглашаете к
себе двух-трех членов этого кружка и объясняете им, прохвостам, социальное и физиологическое значение их дурацких забав. Так! Я — не могу этого
сделать, недостаточно авторитетен для них, и
у меня — надзор полиции; если они придут ко мне — это может скомпрометировать их. Вообще я не принимаю молодежь
у себя.
Он сел, открыл на коленях
у себя небольшой ручной чемодан, очень изящный, с уголками оксидированного серебра. В нем — несессер, в сумке верхней его крышки — дорогой портфель, в портфеле какие-то бумаги, а в одном из его отделений девять сторублевок, он сунул сторублевки во внутренний карман пиджака, а на их место положил 73 рубля. Все это он
делал машинально, не оценивая: нужно или не нужно
делать так?
Делал и думал...
И на вопрос — кто она? — Таисья очень оживленно рассказала: отец Агафьи был матросом военного флота, боцманом в «добровольном», затем открыл пивную и начал заниматься контрабандой. Торговал сигарами. Он вел
себя так, что матросы считали его эсером. Кто-то донес на него, жандармы
сделали обыск, нашли сигары, и оказалось, что
у него большие тысячи в банке лежат. Арестовали старика.
— Кутили
у «Медведя» в отдельном кабинете, и один уездный предводитель дворянства сказал, что он за полную передачу земли крестьянам. «Надобно отдать им землю даром!» — «А
у вас есть земля?» — «Ну, а — как же? Но — заложена и перезаложена, так что банк продает ее с аукциона. А я могу
сделать себе карьеру в Думе, я неплохой оратор». Смешно?
Коршунов. За что их гнать! Кто ж девушек гонит… Хе, хе, хе… Они попоют, а мы послушаем, да посмотрим на них, да еще денег дадим, а не то что гнать. Гордей Карпыч. Как тебе угодно, Африкан Савич! Мне только конфузно перед тобою! Но ты не заключай из этого про наше необразование — вот все жена. Никак не могу вбить ей в голову. (К жене.) Сколько раз говорил я тебе: хочешь
сделать у себя вечер, позови музыкантов, чтобы это было по всей форме. Кажется, тебе ни в чем отказу нет.
Неточные совпадения
Стародум. Льстец есть тварь, которая не только о других, ниже о
себе хорошего мнения не имеет. Все его стремление к тому, чтоб сперва ослепить ум
у человека, а потом
делать из него, что ему надобно. Он ночной вор, который сперва свечу погасит, а потом красть станет.
Вот в чем дело, батюшка. За молитвы родителей наших, — нам, грешным, где б и умолить, — даровал нам Господь Митрофанушку. Мы все
делали, чтоб он
у нас стал таков, как изволишь его видеть. Не угодно ль, мой батюшка, взять на
себя труд и посмотреть, как он
у нас выучен?
— А пришли мы к твоей княжеской светлости вот что объявить: много мы промеж
себя убивств чинили, много друг дружке разорений и наругательств
делали, а все правды
у нас нет. Иди и володей нами!
День скачек был очень занятой день для Алексея Александровича; но, с утра еще
сделав себе расписанье дня, он решил, что тотчас после раннего обеда он поедет на дачу к жене и оттуда на скачки, на которых будет весь Двор и на которых ему надо быть. К жене же он заедет потому, что он решил
себе бывать
у нее в неделю раз для приличия. Кроме того, в этот день ему нужно было передать жене к пятнадцатому числу, по заведенному порядку, на расход деньги.
Как ни старался Левин преодолеть
себя, он был мрачен и молчалив. Ему нужно было
сделать один вопрос Степану Аркадьичу, но он не мог решиться и не находил ни формы, ни времени, как и когда его
сделать. Степан Аркадьич уже сошел к
себе вниз, разделся, опять умылся, облекся в гофрированную ночную рубашку и лег, а Левин все медлил
у него в комнате, говоря о разных пустяках и не будучи в силах спросить, что хотел.