Неточные совпадения
Мать Клима тотчас же ушла, а девочка, сбросив подушку с
головы, сидя
на полу, стала рассказывать Климу, жалобно
глядя на него мокрыми глазами.
Лидия, непричесанная, в оранжевом халатике, в туфлях
на босую ногу, сидела в углу дивана с тетрадью нот в руках. Не спеша прикрыв
голые ноги полою халата, она, неласково
глядя на Клима, спросила...
Дома она обнаружила и в словах и во всем, что делалось ею, нервную торопливость и раздражение, сгибала шею, как птица, когда она прячет
голову под крыло, и,
глядя не
на Самгина, а куда-то под мышку себе, говорила...
Говорила она — не
глядя на Клима, тихо и как бы проверяя свои мысли. Выпрямилась, закинув руки за
голову; острые груди ее высоко подняли легкую ткань блузы. Клим выжидающе молчал.
В
голове еще шумел молитвенный шепот баб, мешая думать, но не мешая помнить обо всем, что он видел и слышал. Молебен кончился. Уродливо длинный и тонкий седобородый старик с желтым лицом и безволосой
головой в форме тыквы, сбросив с плеч своих поддевку, трижды перекрестился,
глядя в небо, встал
на колени перед колоколом и, троекратно облобызав край, пошел
на коленях вокруг него, крестясь и прикладываясь к изображениям святых.
Урядник надел фуражку, поправил медали
на груди и ударил мужика по лысому затылку. Мужик отскочил, побежал, остановясь, погладил
голову свою и горестно сказал,
глядя на крыльцо школы...
Загнали во двор старика, продавца красных воздушных пузырей, огромная гроздь их колебалась над его
головой; потом вошел прилично одетый человек, с подвязанной черным платком щекою; очень сконфуженный, он, ни
на кого не
глядя, скрылся в глубине двора, за углом дома. Клим понял его, он тоже чувствовал себя сконфуженно и глупо. Он стоял в тени, за грудой ящиков со стеклами для ламп, и слушал ленивенькую беседу полицейских с карманником.
Он говорил еще что-то, но, хотя в комнате и
на улице было тихо, Клим не понимал его слов, провожая телегу и
глядя, как ее медленное движение заставляет встречных людей врастать в панели, обнажать
головы. Серые тени испуга являлись
на лицах, делая их почти однообразными.
Глядя на Диомидова, она схватилась за
голову, качалась, сидя
на стуле, и топала ногами. Диомидов тоже смотрел
на нее вытаращенным взглядом и кричал...
Макаров уговаривал неохотно,
глядя в окно, не замечая, что жидкость капает с ложки
на плечо Диомидова. Тогда Диомидов приподнял
голову и спросил, искривив опухшее лицо...
В окно хлынул розоватый поток солнечного света, Спивак закрыла глаза, откинула
голову и замолчала, улыбаясь. Стало слышно, что Лидия играет. Клим тоже молчал,
глядя в окно
на дымно-красные облака. Все было неясно, кроме одного: необходимо жениться
на Лидии.
Все замолчали, подтянулись, прислушиваясь,
глядя на Оку,
на темную полосу моста, где две линии игрушечно маленьких людей размахивали тонкими руками и, срывая
головы с своих плеч, играли ими, подкидывая вверх.
Царь, маленький, меньше губернатора, голубовато-серый, мягко подскакивал
на краешке сидения экипажа, одной рукой упирался в колено, а другую механически поднимал к фуражке, равномерно кивал
головой направо, налево и улыбался,
глядя в бесчисленные кругло открытые, зубастые рты, в красные от натуги лица. Он был очень молодой, чистенький, с красивым, мягким лицом, а улыбался — виновато.
Руки его лежали
на животе, спрятанные в широкие рукава, но иногда, видимо, по догадке или повинуясь неуловимому знаку, один из китайцев тихо начинал говорить с комиссаром отдела, а потом, еще более понизив голос, говорил Ли Хунг-чангу, преклонив
голову, не
глядя в лицо его.
— Какая пошлость, — отметил Самгин. Варвара промолчала, наклонив
голову, не
глядя на сцену. Климу казалось, что она готова заплакать, и это было так забавно, что он, с трудом скрывая улыбку, спросил...
Освещая стол, лампа оставляла комнату в сумраке, наполненном дымом табака; у стены, вытянув и неестественно перекрутив длинные ноги, сидел Поярков, он, как всегда, низко нагнулся,
глядя в пол, рядом — Алексей Гогин и человек в поддевке и смазных сапогах, похожий
на извозчика; вспыхнувшая в углу спичка осветила курчавую бороду Дунаева. Клим сосчитал
головы, — семнадцать.
Нарядная сойка сидела
на голом сучке ветлы,
глядя янтарным, рыбьим глазом в серебряное зеркало лужи, обрамленной травою.
— Нет, — ответила она, вызывающе вскинув
голову,
глядя на него широко открытыми глазами. — И не будет революции, война подавит ее, Антон прав.
«У меня температура, — вероятно, около сорока», — соображал Самгин,
глядя на фыркающий самовар; горячая медь отражала вместе с его лицом какие-то полосы, пятна, они снова превратились в людей, каждый из которых размножился
на десятки и сотни подобных себе, образовалась густейшая масса одинаковых фигур, подскакивали
головы, как зерна кофе
на горячей сковороде, вспыхивали тысячами искр разноцветные глаза, создавался тихо ноющий шумок…
Было почти приятно смотреть, как Иван Дронов, в кургузенькой визитке и соломенной шляпе, спрятав руки в карманы полосатых брюк, мелкими шагами бегает полчаса вдоль стены, наклонив
голову,
глядя под ноги себе, или вдруг, точно наткнувшись
на что-то, остановится и щиплет пальцами светло-рыжие усики.
Самгина подбросило, поставило
на ноги. Все стояли,
глядя в угол, там возвышался большой человек и пел, покрывая нестройный рев сотни людей. Лютов, обняв Самгина за талию, прижимаясь к нему, вскинул
голову, закрыв глаза, источая из выгнутого кадыка тончайший визг; Клим хорошо слышал низкий голос Алины и еще чей-то, старческий, дрожавший.
— Н-да, чудим, — сказал Стратонов,
глядя в лицо Варвары, как
на циферблат часов. — Представь меня, Максим, — приказал он, подняв над
головой бобровую шапку и как-то глупо, точно угрожая, заявил Варваре: — Я знаком с вашим мужем.
Он говорил еще что-то, но Самгин не слушал его,
глядя, как водопроводчик, подхватив Митрофанова под мышки, везет его по полу к пролому в стене. Митрофанов двигался, наклонив
голову на грудь, спрятав лицо; пальто, пиджак
на нем были расстегнуты, рубаха выбилась из-под брюк, ноги волочились по полу, развернув носки.
Рассказывая, он все время встряхивал
головой, точно у него по енотовым волосам муха ползала. Замолчав и пристально
глядя в лицо Самгина, он одной рукой искал
на диване фляжку, другой поглаживал шею, а схватив фляжку, бросил ее
на колени Самгина.
— Я? Я — по-дурацки говорю. Потому что ничего не держится в душе… как в безвоздушном пространстве. Говорю все, что в
голову придет, сам перед собой играю шута горохового, — раздраженно всхрапывал Безбедов; волосы его, высохнув, торчали дыбом, — он выпил вино, забыв чокнуться с Климом, и, держа в руке пустой стакан, сказал,
глядя в него: — И боюсь, что
на меня, вот — сейчас, откуда-то какой-то страх зверем бросится.
— Нет, — резко сказала она. — То есть — да, сочувствовала, когда не видела ее революционного смысла. Выселить зажиточных из деревни — это значит обессилить деревню и оставить хуторян такими же беззащитными, как помещиков. — Откинулась
на спинку кресла и, сняв очки, укоризненно покачала
головою,
глядя на Самгина темными глазами в кружках воспаленных век.
Встряхнув
головою и
глядя в упор
на Самгина, он вызывающе просипел...
Бердников сунул
голову вперед, звучно шлепнул губами, точно закрыв во рту какое-то неудобное и преждевременное слово,
глядя на Самгина с удивлением, он помолчал несколько секунд, а затем голосок его визгливо взвился...
Самгин вдруг почувствовал: ему не хочется, чтобы Дронов слышал эти речи, и тотчас же начал ‹говорить› ему о своих делах. Поглаживая ладонью лоб и ершистые волосы
на черепе, Дронов молча,
глядя в рюмку водки, выслушал его и кивнул
головой, точно сбросив с нее что-то.
Около полудня в конце улицы раздался тревожный свисток, и, как бы повинуясь ему, быстро проскользнул сияющий автомобиль, в нем сидел толстый человек с цилиндром
на голове, против него — двое вызолоченных военных, третий — рядом с шофером. Часть охранников изобразила прохожих, часть — зевак, которые интересовались публикой в окнах домов, а Клим Иванович Самгин,
глядя из-за косяка окна, подумал, что толстому господину Пуанкаре следовало бы приехать
на год раньше —
на юбилей Романовых.
Посредине комнаты стоял Денисов,
глядя в пол, сложив руки
на животе, медленно вертя большие пальцы; взглянув
на гостя, он тряхнул
головой.
Все люди за столом сдвинулись теснее, некоторые встали, ожидающе
глядя на его благородие. Клим Иванович Самгин уверенно и властно заявил, что завтра он сделает все, что возможно, а сейчас он хотел бы отдохнуть, он плохо спал ночь, и у него разбаливается
голова.