Неточные совпадения
Лидия встала и пригласила всех наверх, к себе. Клим задержался
на минуту у зеркала, рассматривая прыщик
на губе. Из гостиной
вышла мать; очень удачно сравнив Инокова и Сомову с любителями драматического искусства, которые разыгрывают неудачный водевиль, она положила руку
на плечо Клима, спросила...
Как только зазвучали первые аккорды пианино, Клим
вышел на террасу, постоял
минуту, глядя в заречье, ограниченное справа черным полукругом леса, слева — горою сизых облаков, за которые уже скатилось солнце. Тихий ветер ласково гнал к реке зелено-седые волны хлебов. Звучала певучая мелодия незнакомой, минорной пьесы. Клим пошел к даче Телепневой. Бородатый мужик с деревянной ногой заступил ему дорогу.
«Этот
вышел из игры. И, вероятно, надолго. А — Маракуевы, Поярковы — что они могут сделать против таких вот? — думал он, наблюдая людей в ресторане. — Мне следует развлечься», — решил он и через несколько
минут вышел на притихшую улицу.
Она сказала это, когда Дмитрий
на минуту вышел из комнаты. Вернулся он с серебряной табакеркой в руке.
Когда Самгин
вышел на Красную площадь,
на ней было пустынно, как бывает всегда по праздникам. Небо осело низко над Кремлем и рассыпалось тяжелыми хлопьями снега.
На золотой чалме Ивана Великого снег не держался. У музея торопливо шевырялась стая голубей свинцового цвета. Трудно было представить, что
на этой площади, за час пред текущей
минутой, топтались, вторгаясь в Кремль, тысячи рабочих людей, которым, наверное, ничего не известно из истории Кремля, Москвы, России.
Клим Самгин, бросив
на стол деньги, поспешно
вышел из зала и через
минуту, застегивая пальто, стоял у подъезда ресторана. Три офицера, все с праздничными лицами, шли в ногу, один из них задел Самгина и весело сказал...
В таких воспоминаниях он провел всю ночь, не уснув ни
минуты, и
вышел на вокзал в Петербурге полубольной от усталости и уже почти равнодушный к себе.
На Марсовом поле Самгин отстал от спутников и через несколько
минут вышел на Невский. Здесь было и теплее и все знакомо, понятно. Над сплошными вереницами людей плыл, хотя и возбужденный, но мягкий, точно как будто праздничный говор. Люди шли в сторону Дворцовой площади, было много солидных, прилично, даже богато одетых мужчин, дам. Это несколько удивило Самгина; он подумал...
Шаги людей
на улице стали как будто быстрей. Самгин угнетенно
вышел в столовую, — и с этой
минуты жизнь его надолго превратилась в сплошной кошмар.
На него наткнулся Кумов; мигая и приглаживая красными ладонями волосы, он встряхивал головою, а волосы рассыпались снова, падая ему
на щеки.
Самгин вынул из кармана брюк часы, они показывали тридцать две
минуты двенадцатого. Приятно было ощущать
на ладони вескую теплоту часов. И вообще все было как-то необыкновенно, приятно-тревожно. В небе тает мохнатенькое солнце медового цвета.
На улицу
вышел фельдшер Винокуров с железным измятым ведром, со скребком, посыпал лужу крови золою, соскреб ее снова в ведро. Сделал он это так же быстро и просто, как просто и быстро разыгралось все необыкновенное и страшное
на этом куске улицы.
Самгину показалось, что она хочет сесть
на колени его, — он пошевелился в кресле, сел покрепче, но в магазине брякнул звонок. Марина
вышла из комнаты и через
минуту воротилась с письмами в руке; одно из них, довольно толстое, взвесила
на ладони и, небрежно бросив
на диван, сказала...
Самгин послушал спор еще
минут пять и
вышел на улицу под ветер, под брызги мелкого дождя.
Утром, сварив кофе, истребили остатки пищи и
вышли на улицу. Было холодно, суетился ветер, разбрасывая мелкий, сухой снег, суетился порывисто
минуту, две, подует и замрет, как будто понимая, что уже опоздал сеять снег.
Неточные совпадения
На этот призыв
выходит из толпы парень и с разбега бросается в пламя. Проходит одна томительная
минута, другая. Обрушиваются балки одна за другой, трещит потолок. Наконец парень показывается среди облаков дыма; шапка и полушубок
на нем затлелись, в руках ничего нет. Слышится вопль:"Матренка! Матренка! где ты?" — потом следуют утешения, сопровождаемые предположениями, что, вероятно, Матренка с испуга убежала
на огород…
Наткнувшись
на какую-нибудь неправильность, Угрюм-Бурчеев
на минуту вперял в нее недоумевающий взор, но тотчас же
выходил из оцепенения и молча делал жест вперед, как бы проектируя прямую линию.
Вронский был в эту зиму произведен в полковники,
вышел из полка и жил один. Позавтракав, он тотчас же лег
на диван, и в пять
минут воспоминания безобразных сцен, виденных им в последние дни, перепутались и связались с представлением об Анне и мужике-обкладчике, который играл важную роль
на медвежьей охоте; и Вронский заснул. Он проснулся в темноте, дрожа от страха, и поспешно зажег свечу. ― «Что такое?
Когда затихшего наконец ребенка опустили в глубокую кроватку и няня, поправив подушку, отошла от него, Алексей Александрович встал и, с трудом ступая
на цыпочки, подошел к ребенку. С
минуту он молчал и с тем же унылым лицом смотрел
на ребенка; но вдруг улыбка, двинув его волоса и кожу
на лбу, выступила ему
на лицо, и он так же тихо
вышел из комнаты.
— Я тебе говорю, чтò я думаю, — сказал Степан Аркадьич улыбаясь. — Но я тебе больше скажу: моя жена — удивительнейшая женщина…. — Степан Аркадьич вздохнул, вспомнив о своих отношениях с женою, и, помолчав с
минуту, продолжал: — У нее есть дар предвидения. Она насквозь видит людей; но этого мало, — она знает, чтò будет, особенно по части браков. Она, например, предсказала, что Шаховская
выйдет за Брентельна. Никто этому верить не хотел, а так
вышло. И она —
на твоей стороне.