Цитаты со словом «поставлять»
Первые годы жизни Клима совпали с годами отчаянной борьбы за свободу и культуру тех немногих людей, которые мужественно и беззащитно
поставили себя «между молотом и наковальней», между правительством бездарного потомка талантливой немецкой принцессы и безграмотным народом, отупевшим в рабстве крепостного права.
После чая, когда горничная Малаша убирала посуду, отец
ставил пред Томилиным две стеариновые свечи, все усаживались вокруг стола, Варавка морщился, точно ему надо было принять рыбий жир, — морщился и ворчливо спрашивал...
Когда явился Туробоев, Клим почувствовал себя отодвинутым еще дальше, его
поставили рядом с братом, Дмитрием.
Он выучился искусно
ставить свое мнение между да и нет, и это укрепляло за ним репутацию человека, который умеет думать независимо, жить на средства своего ума.
Клим и Дронов сняли ее,
поставили на землю, но она, охнув, повалилась, точно кукла, мальчики едва успели поддержать ее. Когда они повели ее домой, Лидия рассказала, что упала она не перелезая через забор, а пытаясь влезть по водосточной трубе в окно комнаты Игоря.
Только Иван Дронов требовательно и как-то излишне визгливо
ставил вопросы об интеллигенции, о значении личности в процессе истории. Знатоком этих вопросов был человек, похожий на кормилицу; из всех друзей писателя он казался Климу наиболее глубоко обиженным.
Поздно ночью, после длительного боя на словах, они, втроем, пошли провожать Томилина и Дронов
поставил пред ним свой вопрос...
Клим видел, что Макаров, согнувшись, следит за ногами учителя так, как будто ждет, когда Томилин споткнется. Ждет нетерпеливо. Требовательно и громко
ставит вопросы, точно желая разбудить уснувшего, но ответов не получает.
Изредка Дронов
ставил вопросы социального характера, но учитель или не отвечал ему, или говорил нехотя и непонятно. Из всех его речей Клим запомнил лишь одно суждение...
«Дураки
ставят вопросы чаще, чем пытливые люди».
Клим подошел к дяде, поклонился, протянул руку и опустил ее: Яков Самгин, держа в одной руке стакан с водой, пальцами другой скатывал из бумажки шарик и, облизывая губы, смотрел в лицо племянника неестественно блестящим взглядом серых глаз с опухшими веками. Глотнув воды, он
поставил стакан на стол, бросил бумажный шарик на пол и, пожав руку племянника темной, костлявой рукой, спросил глухо...
— Тебе сколько — тридцать пять, семь? Моложава, — говорил Яков Самгин и, вдруг замолчав, вынул из кармана пиджака порошок, принял его, запил водою и, твердо
поставив стакан на стол, приказал Климу...
Маргарита встретила его так, как будто он пришел не в первый, а в десятый раз. Когда он положил на стол коробку конфет, корзину пирожных и
поставил бутылку портвейна, она спросила, лукаво улыбаясь...
Варавка не ответил, остригая ногти, кусочки их прыгали на стол, загруженный бумагами. Потом, вынув записную книжку, он
поставил в ней какие-то знаки карандашом, попробовал засвистать что-то — не вышло.
Нужно дойти до каких-то твердых границ и
поставить себя в них, разоблачив и отбросив по пути все выдумки, мешающие жить легко и просто, — вот что нужно.
Та грубоватость, которую Клим знал в ней с детства, теперь принимала формы, смущавшие его своей резкостью. Говорить с Лидией было почти невозможно, она и ему
ставила тот же вопрос...
Сказав это спокойно и беззлобно, она закрыла глаза, а Клим, гладя ее щеку, шею и плечо,
поставил, очень ласково, свой главный вопрос...
Открыв глаза, она стала сбрасывать волосы, осыпавшие ее уши, щеки. В жестах ее Клим заметил нелепую торопливость. Она злила, не желая или не умея познакомить его с вопросом практики, хотя Клим не стеснялся в словах,
ставя эти вопросы.
В пять минут Клим узнал, что Марина училась целый год на акушерских курсах, а теперь учится петь, что ее отец, ботаник, был командирован на Канарские острова и там помер и что есть очень смешная оперетка «Тайны Канарских островов», но, к сожалению, ее не
ставят.
Туробоев, закурив папиросу о свой же окурок,
поставил его в ряд шести других, уже погасших. Туробоев был нетрезв, его волнистые, негустые волосы встрепаны, виски потны, бледное лицо побурело, но глаза, наблюдая за дымящимся окурком, светились пронзительно. Кутузов смотрел на него взглядом осуждающим. Дмитрий, полулежа на койке, заговорил докторально...
Затем он возмущенно рассказал, что цензура окончательно запретила
ставить оперу «Купец Калашников».
Она торопливо начала зажигать спиртовку,
поставила на нее странной формы медный чайник, говоря...
Спивак, стоя на стуле, упрямо старалась открыть вентилятор. Кутузов подошел, снял ее, как ребенка, со стула,
поставил на пол и, открыв вентилятор, сказал...
Пошли. В столовой Туробоев жестом фокусника снял со стола бутылку вина, но Спивак взяла ее из руки Туробоева и
поставила на пол. Клима внезапно ожег злой вопрос: почему жизнь швыряет ему под ноги таких женщин, как продажная Маргарита или Нехаева? Он вошел в комнату брата последним и через несколько минут прервал спокойную беседу Кутузова и Туробоева, торопливо говоря то, что ему давно хотелось сказать...
Он торопился
ставить вопросы и этим еще больше возбуждал осторожность Самгина.
Опасаясь, что Макаров тоже пойдет к девушкам, Самгин решил посетить их позднее и вошел в комнату. Макаров сел на стул, расстегнул ворот рубахи, потряс головою и, положив тетрадку тонкой бумаги на подоконник,
поставил на нее пепельницу.
Клим удивлялся. Он не подозревал, что эта женщина умеет говорить так просто и шутливо. Именно простоты он не ожидал от нее; в Петербурге Спивак казалась замкнутой, связанной трудными думами. Было приятно, что она говорит, как со старым и близким знакомым. Между прочим она спросила: с дровами сдается флигель или без дров, потом
поставила еще несколько очень житейских вопросов, все это легко, мимоходом.
Схватив кривое, суковатое полено, Лютов пытался
поставить его на песке стоймя, это — не удавалось, полено лениво падало.
— Вчера хромой приглашал Лютова на мельницу, — сказал Клим девушке, — она уже сидела у стола, торопливо отхлебывая кофе, обжигаясь и шипя, а Макаров,
поставив недопитый стакан, подошел к двери на террасу и, стоя там, тихонько засвистал.
А через несколько минут он, сняв тужурку, озабоченно вбивал гвозди в стены, развешивал картины и
ставил книги на полки шкафа. Спивак настраивал рояль, Елизавета говорила...
На темном фоне стен четко выступали фарфоровые фигурки. Самгин подумал, что Елизавета Спивак чужая здесь, что эта комната для мечтательной блондинки, очень лирической, влюбленной в мужа и стихи. А эта встала и,
поставив пред мужем ноты, спела незнакомую Климу бравурную песенку на французском языке, закончив ее ликующим криком...
— Как вы понимаете это? — выпытывала она, и всегда оказывалось, что Клим понимает не так, как следовало бы, по ее мнению. Иногда она
ставила вопросы как будто в тоне упрека. Первый раз Клим почувствовал это, когда она спросила...
Клим сел против него на широкие нары, грубо сбитые из четырех досок; в углу нар лежала груда рухляди, чья-то постель. Большой стол пред нарами испускал одуряющий запах протухшего жира. За деревянной переборкой, некрашеной и щелявой, светился огонь, там кто-то покашливал, шуршал бумагой. Усатая женщина зажгла жестяную лампу,
поставила ее на стол и, посмотрев на Клима, сказала дьякону...
— Когда-нибудь на земле будет жить справедливое человечество, и оно, на площадях городов своих,
поставит изумительной красоты монументы и напишет на них…
—
Поставят монументы, — убежденно сказал он. — Не из милосердия, — тогда милосердию не будет места, потому что не будет наших накожных страданий, — монументы поставят из любви к необыкновенной красоте правды прошлого; ее поймут и оценят, эту красоту…
Сына моего — могу
поставить в тупик на всех его ходах, а этого — не могу.
Еще две-три встречи с дьяконом, и Клим
поставил его в ряд с проповедником о трех пальцах, с человеком, которому нравится, когда «режут правду», с хромым ловцом сома, с дворником, который нарочно сметал пыль и сор улицы под ноги арестантов, и озорниковатым старичком-каменщиком.
Количество таких наблюдений быстро возрастало, у Самгина не было сомнений в их правильности, он чувствовал, что они очень, все более твердо
ставят его среди людей. Но — плохо было то, что почти каждый человек говорил нечто такое, что следовало бы сказать самому Самгину, каждый обворовывал его. Вот Диомидов сказал...
— В меня — шагали, понимаете? Нет, это… надо испытать. Человек лежит, а на него
ставят ноги, как на болотную кочку! Давят… а? Живой человек. Невообразимо.
Это было его первое слово. До этого он сидел молча,
поставив локти на стол, сжав виски ладонями, и смотрел на Маракуева, щурясь, как на яркий свет.
Маракуев взял стакан, заглянул в него и
поставил на стол, говоря...
— Женщина лежала рядом с каким-то бревном, а голова ее высунулась за конец бревна, и на голову ей
ставили ноги. И втоптали. Дайте мне чаю…
Макаров сидел боком к нему,
поставив ногу на подножку пролетки и как бы готовясь спрыгнуть на мостовую. Он ворчал...
Вбежала Лидия; оттолкнув Макарова, легко
поставив Диомидова на ноги, она повела его в кухню.
— Вы, Самгин, хорошо знаете Лютова? Интересный тип. И — дьякон тоже. Но — как они зверски пьют. Я до пяти часов вечера спал, а затем они меня
поставили на ноги и давай накачивать! Сбежал я и вот все мотаюсь по Москве. Два раза сюда заходил…
— Склонность к истерии, — буркнул Макаров вслед ей. — Клим, пойдем, помоги мне
поставить компресс.
Было очень неприятно наблюдать внимание Лидии к речам Маракуева.
Поставив локти на стол, сжимая виски ладонями, она смотрела в круглое лицо студента читающим взглядом, точно в книгу. Клим опасался, что книга интересует ее более, чем следовало бы. Иногда Лидия, слушая рассказы о Софии Перовской, Вере Фигнер, даже раскрывала немножко рот; обнажалась полоска мелких зубов, придавая лицу ее выражение, которое Климу иногда казалось хищным, иногда — неумным.
Говорил редактор не спеша, очень внятно, немного заикаясь, пред гласными он как бы
ставил апостроф...
— Во мне — ничего не изменилось, — подсказывала ему Лидия шепотом, и ее шепот в ночной, душной темноте становился его кошмаром. Было что-то особенно угнетающее в том, что она
ставит нелепые вопросы свои именно шепотом, как бы сама стыдясь их, а вопросы ее звучали все бесстыдней. Однажды, когда он говорил ей что-то успокаивающее, она остановила его...
— Бунтовали? — снова спросил тот, а когда Клим сказал ему, что он в этот семестр не учился, Иноков бесцеремонно
поставил третий вопрос...
Цитаты из русской классики со словом «поставлять»
Разносчики, главным образом тверские, покупали здесь товар и ходили по всей Москве, вплоть до самых окраин, нося на голове пудовые лотки и
поставляя продукты своим постоянным покупателям.
Новый стеариновый завод строился на упраздненной салотопенной заимке Малыгина. По плану Ечкина выходило так, что Шахма будет
поставлять степное сало, Харитон Артемьевич заведовать всем делом, а он, Ечкин, продавать. Все, одним словом, было предусмотрено вперед, особенно громадные барыши, как законный результат этой компанейской деятельности.
— Да-с, — прибавил купец, — у Афанасия Васильевича при всех почтенных качествах непросветительности много. Если купец почтенный, так уж он не купец, он некоторым образом есть уже негоциант. Я уж тогда должен себе взять и ложу в театре, и дочь уж я за простого полковника — нет-с, не выдам: я за генерала, иначе я ее не выдам. Что мне полковник? Обед мне уж должен кондитер
поставлять, а не то что кухарка…
Он составлял себе, как говорил, серьезную библиотеку и зa правило
поставлял прочитывать все те книги, которые он покупал.
— Трапезник наш по древлему скитскому тако устроен: о четыредесятнице в понедельник, в среду и пяток трапезы не
поставляют.
Ассоциации к слову «поставлять»
Синонимы к слову «поставлять»
Предложения со словом «поставлять»
- BPM ежедневно поставляет информацию для системы контроля эффективности.
- В архивах, однако, имеются материалы, свидетельствующие о том, что голландские торговцы продолжали поставлять оружие индейским племенам.
- Если команда сначала отставала, теперь подчищает хвосты, и заинтересованные стороны, вероятно, ждут не дождутся, когда им начнут поставлять новые проекты.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «поставлять»
Значение слова «поставлять»
Афоризмы русских писателей со словом «поставлять»
Дополнительно