Неточные совпадения
А тут еще Яков стал шутки эти перенимать: Максим-то склеит из картона будто голову — нос,
глаза, рот
сделает, пакли налепит заместо волос, а потом идут с Яковом по улице и рожи эти
страшные в окна суют — люди, конечно, боятся, кричат.
Она с усталым видом и с отвращением замахала платком на артистов, сухопарая красноносая девица
сделала страшные глаза, кто-то угрожающе зашипел… Человек во фраке быстро и мягко скатился с балкона и с выражением ужаса на лице, широко растопырив в стороны руки, подбежал к шарманщику.
У постели матери появился слободской полицейский Федякин и, приложив одну руку к фуражке, а другою указывая в лицо матери, сказал,
сделав страшные глаза:
Екатерина Ивановна. Почему с Алешей? — у вас опять какие-то гадкие мысли. Ну, разочек, ну, дружески… не хотите? Ну, скорее, а то сейчас муж придет (
делая страшные глаза) — му-у-ж! (Коромыслов молчит.) Ага, — мужа испугались! А вдруг я скажу Горе, и он вызовет вас на дуэль, что вы тогда — ага, страшно? Я шучу, — он стрелять не умеет. Ну, нате, руку целуйте, если губки не хотите… Что, и руку не хотите? — Господи, как рассердился! Завтра я к вам приеду.
Неточные совпадения
Гриша обедал в столовой, но за особенным столиком; он не поднимал
глаз с своей тарелки, изредка вздыхал,
делал страшные гримасы и говорил, как будто сам с собою: «Жалко!.. улетела… улетит голубь в небо… ох, на могиле камень!..» и т. п.
— Вы сумасшедший, — выговорил почему-то Заметов тоже чуть не шепотом и почему-то отодвинулся вдруг от Раскольникова. У того засверкали
глаза; он ужасно побледнел; верхняя губа его дрогнула и запрыгала. Он склонился к Заметову как можно ближе и стал шевелить губами, ничего не произнося; так длилось с полминуты; он знал, что
делал, но не мог сдержать себя.
Страшное слово, как тогдашний запор в дверях, так и прыгало на его губах: вот-вот сорвется; вот-вот только спустить его, вот-вот только выговорить!
— Сергей Александрыч, вы говорите такие
страшные вещи… — смущенно заговорила Надежда Васильевна,
делая большие
глаза.
Во время рассказа судья — что ваши петербургские актеры! — все становится серьезнее,
глаза эдакие
сделает страшные и ни слова.
Бубнов пил только мадеру и без нее не мог ни двигаться, ни говорить. Шелест женина платья попрежнему его пугал, и больной
делал над собой
страшное усилие, чтобы куда-нибудь не спрятаться. Для дела он был совершенно бесполезен, и Галактион являлся к нему только для проформы. Раз Бубнов отвел его в сторону и со слезами на
глазах проговорил: