Цитаты со словом «свести»
— Ну, зато, Олеша, на привале, на отдыхе, летним вечером в Жигулях, где-нибудь, под зеленой горой, поразложим, бывалоче, костры — кашицу варить, да как
заведет горевой бурлак сердечную песню, да как вступится, грянет вся артель, — аж мороз по коже дернет, и будто Волга вся быстрей пойдет, — так бы, чай, конем и встала на дыбы, до самых облаков!
— А видишь ты, обоим хочется Ванюшку себе взять, когда у них свои-то мастерские будут, вот они друг перед другом и хают его: дескать, плохой работник! Это они врут, хитрят. А еще боятся, что не пойдет к ним Ванюшка, останется с дедом, а дед — своенравный, он и третью мастерскую с Иванкой
завести может, — дядьям-то это невыгодно будет, понял?
Откачнулась в сторону, уступая кому-то дорогу,
отводя рукой кого-то; опустив голову, замерла, прислушиваясь, улыбаясь всё веселее, — и вдруг ее сорвало с места, закружило вихрем, вся она стала стройней, выше ростом, и уж нельзя было глаз отвести от нее — так буйно красива и мила становилась она в эти минуты чудесного возвращения к юности!
— Тебе бы в трактирах плясать, — с ума
свел бы ты людей!..
Она говорила о нем особенно: очень тихо, странно растягивая слова, прикрыв глаза и непременно сидя; приподнимется, сядет, накинет на простоволосую голову платок и
заведет надолго, пока не заснешь...
— Иду как-то великим постом, ночью, мимо Рудольфова дома; ночь лунная, молосная, вдруг вижу: верхом на крыше, около трубы, сидит черный, нагнул рогатую-то голову над трубой и нюхает, фыркает, большой, лохматый. Нюхает да хвостом по крыше и
возит, шаркает. Я перекрестила его: «Да воскреснет бог и расточатся врази его», — говорю. Тут он взвизгнул тихонько и соскользнул кувырком с крыши-то во двор, — расточился! Должно, скоромное варили Рудольфы в этот день, он и нюхал, радуясь…
— На-ко,
отведи этого спать…
А матушка-то, бывало, прикроет синие глаза да как
заведет песню на великую высоту, — голосок у ней не силен был, а звонок — и всё кругом будто задремлет, не шелохнется, слушает ее.
А как минуло мне девять лет, зазорно стало матушке по миру
водить меня, застыдилась она и осела на Балахне; кувыркается по улицам из дома в дом, а на праздниках — по церковным папертям собирает.
— Буки-люди-аз-ла-бла; живе-те-иже-же-блаже; наш-ер-блажен, — выговаривал я,
водя указкой по странице, и от скуки спрашивал...
Стал было он своим словам учить меня, да мать запретила, даже к попу
водила меня, а поп высечь велел и на офицера жаловался.
Кабатчица
отвела бабушку в комнату деда; скоро и он явился туда, угрюмо подошел к бабушке.
Дед
водил меня в церковь: по субботам — ко всенощной, по праздникам — к поздней обедне. Я и во храме разделял, когда какому богу молятся: всё, что читают священник и дьячок, — это дедову богу, а певчие поют всегда бабушкину.
Другим и, может быть, еще более тяжким впечатлением улицы был мастер Григорий Иванович. Он совсем ослеп и ходил по миру, высокий, благообразный, немой. Его
водила под руку маленькая серая старушка; останавливаясь под окнами, она писклявым голосом тянула, всегда глядя куда-то вбок...
Иногда бабушка, зазвав его в кухню, поила чаем, кормила. Как-то раз он спросил: где я? Бабушка позвала меня, но я убежал и спрятался в дровах. Не мог я подойти к нему, — было нестерпимо стыдно пред ним, и я знал, что бабушке — тоже стыдно. Только однажды говорили мы с нею о Григории:
проводив его за ворота, она шла тихонько по двору и плакала, опустив голову. Я подошел к ней, взял ее руку.
Продрогнув на снегу, чувствуя, что обморозил уши, я собрал западни и клетки, перелез через забор в дедов сад и пошел домой, — ворота на улицу были открыты, огромный мужик
сводил со двора тройку лошадей, запряженных в большие крытые сани, лошади густо курились паром, мужик весело посвистывал, — у меня дрогнуло сердце.
После святок мать
отвела меня и Сашу, сына дяди Михаила, в школу. Отец Саши женился, мачеха с первых же дней невзлюбила пасынка, стала бить его, и, по настоянию бабушки, дед взял Сашу к себе. В школу мы ходили с месяц времени, из всего, что мне было преподано в ней, я помню только, что на вопрос: «Как твоя фамилия?» — нельзя ответить просто: «Пешков», — а надобно сказать: «Моя фамилия — Пешков». А также нельзя сказать учителю: «Ты, брат, не кричи, я тебя не боюсь…»
Старенький рыбак взял Ионушку
И
отвел его в далекий скит,
Что на светлой реке
Керженце,
Близко невидима града Китежа…
Мать отца померла рано, а когда ему минуло девять лет, помер и дедушка, отца взял к себе крестный — столяр, приписал его в цеховые города Перми и стал учить своему мастерству, но отец убежал от него,
водил слепых по ярмаркам, шестнадцати лет пришел в Нижний и стал работать у подрядчика — столяра на пароходах Колчина. В двадцать лет он был уже хорошим краснодеревцем, обойщиком и драпировщиком. Мастерская, где он работал, была рядом с домами деда, на Ковалихе.
Пресвятая богородица лучше нас знает, кого с кем
свести.
А Варька-то ходит, девчонка, павой, мужем хвастается, вроде бы новой куклой, и всё глаза
заводит и всё таково важно про хозяйство сказывает, будто всамделишняя баба — уморушка глядеть!
Хороши у него глаза были: веселые, чистые, а брови — темные, бывало,
сведет он их, глаза-то спрячутся, лицо станет каменное, упрямое, и уж никого он не слушает, только меня; я его любила куда больше, чем родных детей, а он знал это и тоже любил меня!
Я тотчас же принялся за дело, оно сразу, надолго и хорошо
отвело меня от всего, что делалось в доме, и хотя было всё еще очень обидно, но с каждым днем теряло интерес.
Это помешало мне
проводить мать в церковь к венцу, я мог только выйти за ворота и видел, как она под руку с Максимовым, наклоня голову, осторожно ставит ноги на кирпич тротуара, на зеленые травы, высунувшиеся из щелей его, — точно она шла по остриям гвоздей.
Эта нелепая, темная жизнь недолго продолжалась; перед тем, как матери родить, меня
отвели к деду. Он жил уже в Кунавине, занимая тесную комнату с русской печью и двумя окнами на двор, в двухэтажном доме на песчаной улице, опускавшейся под горку к ограде кладбища Напольной церкви.
— Песко-ов, перемени рубаху-у! Песко-ов, не
вози ногами! Песков, опять у тебя с обуви луза натекла-а!
Я платил ему за это диким озорством: однажды достал половинку замороженного арбуза, выдолбил ее и привязал на нитке к блоку двери в полутемных сенях. Когда дверь открылась — арбуз взъехал вверх, а когда учитель притворил дверь — арбуз шапкой сел ему прямо на лысину. Сторож
отвел меня с запиской учителя домой, и я расплатился за эту шалость своей шкурой.
На эти деньги можно было очень сытно прожить день, но Вяхиря била мать, если он не приносил ей на шкалик или на косушку водки; Кострома копил деньги, мечтая
завести голубиную охоту; мать Чурки была больна, он старался заработать как можно больше; Хаби тоже копил деньги, собираясь ехать в город, где он родился и откуда его вывез дядя, вскоре по приезде в Нижний утонувший. Хаби забыл, как называется город, помнил только, что он стоит на Каме, близко от Волги.
Весною мордовку, вместе со стариком, сборщиком на построение храма, и бутылкой водки, придавило упавшей на них поленницей дров; женщину
отвезли в больницу, а солидный Чурка сказал Вяхирю...
Уходили все; Язь
провожал нас до ограды, запирал ворота и, прижав к решетке темное костлявое лицо, глухо говорил...
Встав со стула, она медленно передвинулась в свой угол, легла на постель и стала вытирать платком вспотевшее лицо. Рука ее двигалась неверно, дважды упала мимо лица на подушку и
провела платком по ней.
Я зачерпнул из ведра чашкой, она, с трудом приподняв голову, отхлебнула немножко и
отвела руку мою холодной рукою, сильно вздохнув. Потом взглянула в угол на иконы, перевела глаза на меня, пошевелила губами, словно усмехнувшись, и медленно опустила на глаза длинные ресницы. Локти ее плотно прижались к бокам, а руки, слабо шевеля пальцами, ползли на грудь, подвигаясь к горлу. По лицу ее плыла тень, уходя в глубь лица, натягивая желтую кожу, заострив нос. Удивленно открывался рот, но дыхания не было слышно.
Когда гроб матери засыпали сухим песком и бабушка, как слепая, пошла куда-то среди могил, она наткнулась на крест и разбила себе лицо. Язёв отец
отвел ее в сторожку, и, пока она умывалась, он тихонько говорил мне утешительные слова...
Цитаты из русской классики со словом «свести»
— Нет, при полиции; mademoiselle Бертольди когда-то предсказала мне сойтись с полицией, — судьба меня и
свела с нею.
Встреча в Петербурге с воротившимся из-за границы Николаем Всеволодовичем чуть не
свела его с ума.
Ведь и понимаю настроение-то ваше душевное, тогдашнее-то… да ведь все-таки этак вы себя просто с ума
сведете, ей-богу-с!
А с мучительной проблемой Китая еще предстоит
свести счеты.
Он всех с ума
сведет!»
Ей любо, любо без границ.
Ассоциации к слову «свести»
Синонимы к слову «свести»
Предложения со словом «свести»
- Мы – четыре обыкновенные женщины, которых судьба свела вместе более десяти лет назад.
- Будучи не в силах противостоять ему на поле, соперники пытались свести счёты за его пределами.
- Через несколько минут после начала игры я поняла, что к чему, и высчитала точные объёмы заказов, пока остальные студенты ещё никак не могли свести концы с концами.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «свести»
Значение слова «свести»
СВЕСТИ́, сведу́, сведёшь; прош. свёл, свела́, -ло; прич. прош. све́дший; прич. страд. прош. сведённый, -дён, -дена́, -дено́; деепр. сведя́; сов., перех. (несов. сводить2). 1. Помочь кому-л. или заставить кого-л. сойти вниз. (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова СВЕСТИ
Афоризмы русских писателей со словом «свести»
- Я не знал, что любовь-зараза,
Я не знал, что любовь-чума.
Подошла и прищуренным глазом
Хулигана свела с ума.
- Делом, не сведя конца,
Не надобно хвалиться.
- Наши газеты, а порой и беллетристика употребляют слово только как понятие, но если слово — только понятие, то язык можно свести к пятистам фразам и на них объясняется, как на эсперанто.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно