— Так мы и спросим: а где, мол, тут Чёрный Андрей? Вот к нам человек идёт… Да…
Хороший народ, сытый! И всё пшеничный хлеб едят. Здравствуйте, добрый человек!
Затем следуют чистые мошенники; ну эти, пожалуй,
хороший народ, иной раз выгодны очень, но на них много времени идет, неусыпный надзор требуется.
— Придёшь это к ним… «А, здравствуйте!» Обедают — садись обедать, чай пьют — пей чай! Простота! Народищу всякого — уйма! Весело, — поют, кричат, спорят про книжки. Книжек — как в лавке. Тесно, толкаются, смеются. Народ всё образованный — адвокат там один, другой скоро доктором будет, гимназисты и всякие эдакие фигуры. Совсем забудешь, кто ты есть, и тоже заодно с ними и хохочешь, и куришь, и всё.
Хороший народ! Весёлый, а сурьёзный…
— Понял? То-то. Я тебе почему говорю? Пекарь твой хвалит тебя, ты, дескать, парень умный, честный и живешь — один. А к вам, в булочную, студенты шляются, сидят у Деренковой по ночам. Ежели — один, понятно. Но — когда много? А? Я против студентов не говорю — сегодня он студент, а завтра — товарищ прокурора. Студенты —
хороший народ, только они торопятся роли играть, а враги царя — подзуживают их! Понимаешь? И еще скажу…
Неточные совпадения
— Вот это всегда так! — перебил его Сергей Иванович. — Мы, Русские, всегда так. Может быть, это и
хорошая наша черта — способность видеть свои недостатки, но мы пересаливаем, мы утешаемся иронией, которая у нас всегда готова на языке. Я скажу тебе только, что дай эти же права, как наши земские учреждения, другому европейскому
народу, — Немцы и Англичане выработали бы из них свободу, а мы вот только смеемся.
— Ведь этакий
народ! — сказал он, — и хлеба по-русски назвать не умеет, а выучил: «Офицер, дай на водку!» Уж татары по мне
лучше: те хоть непьющие…
Ротозей Емельян и вор Антошка были
народ хороший и расторопный.
Собакевич отвечал, что Чичиков, по его мнению, человек
хороший, а что крестьян он ему продал на выбор и
народ во всех отношениях живой; но что он не ручается за то, что случится вперед, что если они попримрут во время трудностей переселения в дороге, то не его вина, и в том властен Бог, а горячек и разных смертоносных болезней есть на свете немало, и бывают примеры, что вымирают-де целые деревни.
— Что за
народ военный! — продолжал жид. — Ох, вей мир, что за
народ хороший! Шнурочки, бляшечки… Так от них блестит, как от солнца; а цурки, [Цурки — девушки.] где только увидят военных… ай, ай!..