Неточные совпадения
По рассказам Дарьюшки, дома кривой читал свои большие книги и порою разговаривал сам
с собою; слободские старухи назвали его колдуном и чернокнижником, молодые бабы
говорили, что у него совесть не чиста, мужики несколько раз пытались допросить его, что он за
человек, но — не добились успеха. Тогда они стребовали
с кривого полведра водки, захотели еще, а он отказал, его побили, и через несколько дней после этого он снова ушел «в проходку», как объяснила Волынка.
Просидели до позднего вечера, и
с той поры Бурмистров стал всем
говорить, что Яков Захаров — умнейший
человек на земле. Но, относясь к Тиунову
с подчеркнутым уважением, он чувствовал себя неловко перед ним и, вспоминая о доносе, размышлял...
— Пустое затеяно! —
говорил бондарь, вытягиваясь во весь рост. — Ты пойми, слобожанин, что нам
с того, коли где-то, за тысячу верст, некакие
люди — ну, скажем, пускай умные — сядут про наши дела
говорить? Чего издали увидят? Нет, ты мне тут вот, на месте дай права! Дома мне их дай, чтоб я вору, голове Сухобаеву, по всем законам сопротивляться мог, чтоб он меня окладом не душил, — вот чего мне позволь! А что на краю земли-то — нас не касаемо!
Женщина, вспоминая множество обид, нанесенных ей этим
человеком и другими, всё
говорила, чувствуя в груди неиссякаемый прилив силы и бесстрашия. Развалившееся по стулу жидкое тело
с каждой минутой словно всё более расплывалось, теряя очертания человеческой фигуры. Глаза Лодки стали светлыми, и голос звенел всё яснее.
Я бы не позволил себе так выразиться,
говоря с человеком неразвитым, — сказал адвокат, — но полагаю, что для нас это понятно.
Неточные совпадения
Ляпкин-Тяпкин, судья,
человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки, и потому каждому слову своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в лице своем значительную мину.
Говорит басом
с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он
говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши,
человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь.
С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Осип. Да, хорошее. Вот уж на что я, крепостной
человек, но и то смотрит, чтобы и мне было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, —
говорит, — это, Осип, нехороший хозяин. Ты,
говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув рукою), — бог
с ним! я
человек простой».
Городничий. А уж я так буду рад! А уж как жена обрадуется! У меня уже такой нрав: гостеприимство
с самого детства, особливо если гость просвещенный
человек. Не подумайте, чтобы я
говорил это из лести; нет, не имею этого порока, от полноты души выражаюсь.
«Это,
говорит, молодой
человек, чиновник, — да-с, — едущий из Петербурга, а по фамилии,
говорит, Иван Александрович Хлестаков-с, а едет,
говорит, в Саратовскую губернию и,
говорит, престранно себя аттестует: другую уж неделю живет, из трактира не едет, забирает все на счет и ни копейки не хочет платить».