Неточные совпадения
В 10-м часу приехали, сначала оппер-баниосы, потом и секретари. Мне и К. Н. Посьету поручено было их встретить на шканцах и проводить к
адмиралу. Около фрегата собралось более ста
японских лодок с голым народонаселением. Славно: пестроты нет, все в одном и том же костюме, с большим вкусом! Мы с Посьетом ждали у грот-мачты, скоро ли появятся гости и что за секретари в Японии, похожи ли на наших?
Так японцам не удалось и это крайнее средство, то есть объявление о смерти сиогуна, чтоб заставить
адмирала изменить намерение: непременно дождаться ответа. Должно быть, в самом деле
японскому глазу больно видеть чужие суда у себя в гостях! А они, без сомнения, надеялись, что лишь только они сделают такое важное возражение,
адмирал уйдет, они ответ пришлют года через два, конечно отрицательный, и так дело затянется на неопределенный и продолжительный срок.
Только японцы стали садиться на лодки, как
адмирал поручил К. Н. Посьету сказать переводчикам, чтобы баниосы велели всем
японским лодкам подальше отойти от фрегата: салютовать, дескать, будут.
Показывали ему
японские подарки и, между прочим, подаренную
адмиралу саблю.
Японская экспедиция была тут почти вся в сборе, в лице главных ее представителей, кроме бывшего командира «Паллады» (теперь вице-адмирала и сенатора И. С. Унковского), и я в этом, знакомом мне, кругу стал как будто опять плавателем и секретарем
адмирала.
С наступлением тихой погоды хотели наконец, посредством
японских лодок, дотащить кое-как пустой остов до бухты — и все-таки чинить. Если фрегат держался еще на воде в тогдашнем своем положении, так это, сказывал
адмирал, происходило, между прочим, оттого, что систерны в трюме, обыкновенно наполненные пресной водой, были тогда пусты, и эта пустота и мешала ему погрузиться совсем.
Решились искать помощи в самих себе — и для этого, ни больше ни меньше, положил
адмирал построить судно собственными руками с помощью, конечно,
японских услуг, особенно по снабжению всем необходимым материалом: деревом, железом и проч. Плотники, столяры, кузнецы были свои: в команду всегда выбираются люди, знающие все необходимые в корабельном деле мастерства. Так и сделали. Через четыре месяца уже готова была шкуна, названная в память бухты, приютившей разбившихся плавателей, «Хеда».
Неточные совпадения
Его осветили прожектором, и от него с его торпедой осталось только большое кровавое пятно на бетонной стене, но на другой же день все мичманы и лейтенанты
японского флота засыпали
адмирала Того прошениями, где они вызывались повторить тот же безумный подвиг.
Обойдя все порты и сделав описи некоторых, «Коршун» отправился в
японский порт Хакодате и стоял там уже неделю, ожидая дальнейших инструкций от
адмирала, который на флагманском корвете с двумя катерами был в Австралии, отдав приказание капитану «Коршуна» быть в назначенное время в Хакодате и ждать там предписания.
Как-то обедал я у него. После обеда пошли в сад, бывший при доме. Бросались снежками, расчищали лопатами дорожки от снега. Потом разговорились. Месяца два назад началась
японская война. Говорили мы о безумии начатой войны, о чудовищных наших неурядицах, о бездарности наместника на Дальнем Востоке,
адмирала Алексеева. Были серые зимние сумерки, полные снежимой тишины. Вдруг из-за забора раздался громкий ядовитый голос:
С изумлением читали мы в иностранных газетах, что у японцев маршалы и
адмиралы получают в год всего по шесть тысяч рублей, что месячное жалованье
японских офицеров — около тридцати рублей.