Вельможи изыскивали в одеянии все, что есть богаче, в столе — все, что есть драгоценнее, в питье — все, что есть реже, в услуге — возобновя древнюю многочисленность служителей, приложили к ней пышность их одежд. Экипажи заблистали золотом, дорогие лошади, не столько удобные для езды, как единственно для виду, впрягались в золоченые кареты. Дома стали украшаться позолотою,
шелковыми обоями во всех комнатах, дорогою мебелью, зеркалами и прочее.
Неточные совпадения
— Ах, оставь, — сердито откликнулся Самгин. Минуту, две
оба молчали, неподвижно сидя друг против друга. Самгин курил, глядя в окно, там блестело
шелковое небо, луна освещала беломраморные крыши, — очень знакомая картина.
В этой комнате, с тех пор как был в ней князь, произошла некоторая перемена: через всю комнату протянута была зеленая, штофная,
шелковая занавеска, с двумя входами по
обоим концам, и отделяла от кабинета альков, в котором устроена была постель Рогожина.
Свежие, красивые
обои на стенах,
шелковые пестрые занавесы у окон, ковры, трюмо, камин, мягкая щегольская мебель — все свидетельствовало о нежной внимательности хозяев к Фоме Фомичу.
Татьяна Власьевна хлопотала в другой комнате около стола, уставленного бутылками. Алая
шёлковая кофточка ярким пятном рисовалась на белых
обоях стены, маленькая женщина носилась по комнате подобно бабочке, на лице у неё сияла гордость домовитой хозяйки, у которой всё идёт прекрасно. Раза два Илья видел, что она ловкими, едва заметными знаками зовёт его к себе, но он не шёл к ней и чувствовал удовольствие от сознания, что это беспокоит её.
На арене кричали картавыми деревянными голосами и хохотали идиотским смехом клоуны. Антонио Батисто и его жена, Генриетта, дожидались в проходе окончания номера. На
обоих были одинаковые костюмы из нежно-фиолетового, расшитого золотыми блестками трико, отливавшего на сгибах против света
шелковым глянцем, и белые атласные туфли.