Неточные совпадения
Начиная с апреля суда приходят сюда; и те, которые
стоят в Столовой бухте, на зиму переходят сюда же, чтобы укрыться от сильных юго-западных ветров.
Дальнейшее тридцатиоднодневное плавание по Индийскому океану было довольно однообразно.
Начало мая не лучше, как у нас: небо постоянно облачно; редко проглядывало солнце. Ни тепло, ни холодно. Некоторые, однако ж, оделись
в суконные платья — и умно сделали. Я упрямился, ходил
в летнем, зато у меня не раз схватывало зубы и висок. Ожидали зюйд-вестовых ветров и громадного волнения, которому было где разгуляться
в огромном бассейне, чистом от самого полюса; но ветры
стояли нордовые и все-таки благоприятные.
От тяжести акулы и от усилий ее освободиться железный крюк
начал понемногу разгибаться, веревка затрещала. Еще одно усилие со стороны акулы — веревка не выдержала бы, и акула унесла бы
в море крюк, часть веревки и растерзанную челюсть. «Держи! держи! ташши скорее!» — раздавалось между тем у нас над головой. «Нет,
постой ташшить! — кричали другие, — оборвется; давай конец!» (Конец — веревка, которую бросают с судна шлюпкам, когда пристают и
в других подобных случаях.)
Они уныло
стоят в упряжи, привязанные к пустым саням или бочке, преграждающей им самовольную отлучку со двора; но едва проезжие
начнут садиться, они навострят уши, ямщики обступят их кругом, по двое держат каждую лошадь, пока ямщик садится на козлы.
Господский дом
стоял в начале XVIII столетия на том самом месте, где он стоит ныне, именно против развалин замка, разделенный с ними обширным двором и обращенный главным фасом в поле, и вообще построен был без большого уважения к архитектуре, по вечно однообразному плану немецких сельских и городских домов.
Неточные совпадения
Унылые, поблекшие // Леса полураздетые // Жить
начинали вновь, //
Стояли по опушечкам // Борзовщики-разбойники, //
Стоял помещик сам, // А там,
в лесу, выжлятники // Ревели, сорвиголовы, // Варили варом гончие.
Стародум.
Постой. Сердце мое кипит еще негодованием на недостойный поступок здешних хозяев. Побудем здесь несколько минут. У меня правило:
в первом движении ничего не
начинать.
Грустилов и Пфейферша
стояли некоторое время
в ужасе, но наконец не выдержали. Сначала они вздрагивали и приседали, потом постепенно
начали кружиться и вдруг завихрились и захохотали. Это означало, что наитие совершилось и просимое разрешение получено.
Если бы Грустилов
стоял действительно на высоте своего положения, он понял бы, что предместники его, возведшие тунеядство
в административный принцип, заблуждались очень горько и что тунеядство, как животворное
начало, только тогда может считать себя достигающим полезных целей, когда оно концентрируется
в известных пределах.
Полезли люди
в трясину и сразу потопили всю артиллерию. Однако сами кое-как выкарабкались, выпачкавшись сильно
в грязи. Выпачкался и Бородавкин, но ему было уж не до того. Взглянул он на погибшую артиллерию и, увидев, что пушки, до половины погруженные,
стоят, обратив жерла к небу и как бы угрожая последнему расстрелянием,
начал тужить и скорбеть.