Неточные совпадения
До вечера: как не до вечера! Только на третий день после того вечера мог я взяться за перо. Теперь вижу, что адмирал был прав, зачеркнув
в одной
бумаге,
в которой предписывалось шкуне соединиться с фрегатом, слово «непременно». «На море непременно не бывает», — сказал он. «На парусных судах», — подумал я. Фрегат
рылся носом
в волнах и ложился попеременно на тот и другой бок. Ветер шумел, как
в лесу, и только теперь смолкает.
— Позвольте, позвольте, я с вами совершенно согласен, но позвольте и мне разъяснить, — подхватил опять Раскольников, обращаясь не к письмоводителю, а все к Никодиму Фомичу, но стараясь всеми силами обращаться тоже и к Илье Петровичу, хотя тот упорно делал вид, что
роется в бумагах и презрительно не обращает на него внимания, — позвольте и мне с своей стороны разъяснить, что я живу у ней уж около трех лет, с самого приезда из провинции и прежде… прежде… впрочем, отчего ж мне и не признаться в свою очередь, с самого начала я дал обещание, что женюсь на ее дочери, обещание словесное, совершенно свободное…
Потом фельдфебель, желая доказать мне, что он уже никому не должен, принялся
рыться в бумагах и искать какие-то расписки, и не нашел их, и я вышел из лавочки, унося с собою уверенность в его полной невинности и фунт простых мужицких конфект, за которые он, однако, содрал с меня полтинник.
Неточные совпадения
Против моего ожидания, оказалось, что, кроме двух стихов, придуманных мною сгоряча, я, несмотря на все усилия, ничего дальше не мог сочинить. Я стал читать стихи, которые были
в наших книгах; но ни Дмитриев, ни Державин не помогли мне — напротив, они еще более убедили меня
в моей неспособности. Зная, что Карл Иваныч любил списывать стишки, я стал потихоньку
рыться в его
бумагах и
в числе немецких стихотворений нашел одно русское, принадлежащее, должно быть, собственно его перу.
Илья Петрович уселся и
рылся в каких-то
бумагах. Перед ним стоял тот самый мужик, который только что толкнул Раскольникова, взбираясь по лестнице.
— А вы бы его за волосы, — вдруг посоветовал Иноков и сказал Самгину: — У нее товарищ прокурора
в бумагах рылся, скотина.
— Да никак и бумаги-то нет! — говорил он сам с собой,
роясь в ящике и ощупывая стол. — Да и так нет! Ах, этот Захар: житья нет от него!
Он сказал мне, что по приказанию военного генерал-губернатора, которое было у него
в руках, он должен осмотреть мои
бумаги. Принесли свечи. Полицмейстер взял мои ключи; квартальный и его поручик стали
рыться в книгах,
в белье. Полицмейстер занялся
бумагами; ему все казалось подозрительным, он все откладывал и вдруг, обращаясь ко мне, сказал: