Неточные совпадения
«Гостиницы отличные, — отвечают ему, —
на Сандвичевых островах найдете все: немецкую колонию, французские
отели, английский портер — все, кроме — диких».
В
отеле в час зазвонили завтракать. Опять разыгрался один из существенных актов дня и жизни. После десерта все двинулись к буфету, где, в черном платье, с черной сеточкой
на голове, сидела Каролина и с улыбкой наблюдала, как смотрели
на нее. Я попробовал было подойти к окну, но места были ангажированы, и я пошел писать к вам письма, а часа в три отнес их сам
на почту.
В
отеле нас ожидал какой-то высокий, стройный джентльмен, очень благообразной наружности, с самыми приличными бакенбардами, украшенными легкой проседью, в голубой куртке, с черным крепом
на шляпе, с постоянной улыбкой скромного сознания своих достоинств и с предлинным бичом в руках.
А разве вы ожидали противного?..» — «Нет: я сравниваю с нашими офицерами, — продолжал он, —
на днях пришел английский корабль, человек двадцать офицеров съехали сюда и через час поставили вверх дном всю
отель.
«Ух, уф, ах, ох!» — раздавалось по мере того, как каждый из нас вылезал из экипажа.
Отель этот был лучше всех, которые мы видели, как и сам Устер лучше всех местечек и городов по нашему пути. В гостиной, куда входишь прямо с площадки, было все чисто, как у порядочно живущего частного человека: прекрасная новая мебель, крашеные полы, круглый стол,
на нем два большие бронзовые канделябра и ваза с букетом цветов.
Мы спросили в
отеле содовой воды и чаю и уселись наверху,
на балконе.
Не было возможности дойти до вершины холма, где стоял губернаторский дом: жарко, пот струился по лицам. Мы полюбовались с полугоры рейдом, городом, которого европейская правильная часть лежала около холма, потом велели скорее вести себя в
отель, под спасительную сень, добрались до балкона и заказали завтрак, но прежде выпили множество содовой воды и едва пришли в себя. Несмотря
на зонтик, солнце жжет без милосердия ноги, спину, грудь — все, куда только падает его луч.
Процессия повернула в узкий переулок, а мы отправились в
отель,
на балкон, сидеть и лениться.
После обеда… виноват, после завтрака, мы вышли
на улицу; наша
отель стояла
на углу,
на перекрестке.
«Однако ж час, — сказал барон, — пора домой; мне завтракать (он жил в
отели), вам обедать». Мы пошли не прежней дорогой, а по каналу и повернули в первую длинную и довольно узкую улицу, которая вела прямо к трактиру.
На ней тоже купеческие домы, с высокими заборами и садиками, тоже бежали вприпрыжку носильщики с ношами. Мы пришли еще рано; наши не все собрались: кто пошел по делам службы, кто фланировать, другие хотели пробраться в китайский лагерь.
Но говорят и пишут, между прочим американец Вилькс, француз Малля (Mallat), что здесь нет
отелей; что иностранцы, после 11-ти часов, удаляются из города, который
на ночь запирается, что остановиться негде, но что зато все гостеприимны и всякий дом к вашим услугам. Это заставляет задумываться: где же остановиться, чтоб не быть обязанным никому? есть ли необходимые для путешественника удобства?
Мы обращались и к китайцам, и к индийцам с вопросом по-английски и по-французски: «Где
отель?» Встречные тупо глядели
на нас или отвечали вопросом же: «Signor?» Мы стали ухитряться, как бы, не зная ни слова по-испански, сочинить испанскую фразу.
После довольно продолжительной конференции наконец сочинили пять слов, которые долженствовали заключать в себе вопрос: «Где здесь французская
отель?» С этим обратились мы к солдату, праздно стоявшему в тени какого-то желтого здания, похожего
на казармы.
Мы стали горько жаловаться
на жар,
на духоту,
на пустоту
на улицах,
на то, что никто, кроме испанского, другого языка не разумеет и что мы никак не можем найти
отели.
Отель был единственное сборное место в Маниле для путешественников, купцов, шкиперов. Беспрестанно по комнатам проходят испанцы, американцы, французские офицеры, об одном эполете, и наши. Французы, по обыкновению, кланяются всем и каждому; англичане, по такому же обыкновению, стараются ни
на кого не смотреть; наши делают и то и другое, смотря по надобности, и в этом случае они лучше всех.
Я долго не догадывался, что это за товар продает всякий день индианка
на полу в галерее нашей
отели.
Вечером я предложил в своей коляске место французу, живущему в
отели, и мы отправились далеко в поле, через С.-Мигель, оттуда заехали
на Эскольту, в наше вечернее собрание, а потом к губернаторскому дому
на музыку.
На площади, кругом сквера, стояли экипажи. В них сидели гуляющие. Здесь большею частью гуляют сидя. Я не последовал этому примеру, вышел из коляски и пошел бродить по площади.
Я никого не застал в
отели: одни уехали
на рейд, другие
на вечер,
на который Кармена нас звал с утра, третьи залегли спать.
После обедни мы отправились в цирк смотреть петуший бой. Нам взялся показать его француз Рl., живший в трактире, очень любезный и обязательный человек. Мы заехали за ним в
отель. Цирков много. Мы отправились сначала в предместье Бинондо, но там не было никого, не знаю почему; мы — в другой, в предместье Тондо. С полчаса колесили мы по городу и наконец приехали в предместье. Оно все застроено избушками
на курьих ножках и заселено тагалами.
Неточные совпадения
Утром, полубольной, сходил
на почту, получил там пакет писем из Берлина, вернулся в
отель и, вскрыв пакет, нашел в нем среди писем и документов маленький и легкий конверт, надписанный почерком Марины.
Самгин оглядывался. Комната была обставлена, как в дорогом
отеле, треть ее отделялась темно-синей драпировкой, за нею — широкая кровать, оттуда доносился очень сильный запах духов. Два открытых окна выходили в небольшой старый сад, ограниченный стеною, сплошь покрытой плющом, вершины деревьев поднимались
на высоту окон, сладковато пахучая сырость втекала в комнату, в ней было сумрачно и душно. И в духоте этой извивался тонкий, бабий голосок, вычерчивая словесные узоры:
— Сядемте, — предложил Клим, любуясь оживлением постояльца, внимательно присматриваясь к нему и находя, что Митрофанов одновременно похож
на регистратора в окружном суде,
на кассира в магазине «Мюр и Мерилиз», одного из метр-д-отелей в ресторане «Прага»,
на университетского педеля и еще
на многих обыкновеннейших людей.
В Париже он остановился в том же
отеле, где и Марина, заботливо привел себя в порядок, и вот он — с досадой
на себя за волнение, которое испытывал, — у двери в ее комнату, а за дверью отчетливо звучит знакомый, сильный голос:
Он размышлял еще о многом, стараясь подавить неприятное, кисловатое ощущение неудачи, неумелости, и чувствовал себя охмелевшим не столько от вина, как от женщины. Идя коридором своего
отеля, он заглянул в комнату дежурной горничной, комната была пуста, значит — девушка не спит еще. Он позвонил, и, когда горничная вошла, он, положив руки
на плечи ее, спросил, улыбаясь: