Неточные совпадения
По приезде адмирала епископ сделал ему визит. Его сопровождала свита из четырех миссионеров, из которых двое были испанские
монахи, один француз и один китаец, учившийся в знаменитом римском училище пропаганды. Он сохранял свой китайский костюм, чтоб свободнее ездить по Китаю для сношений с тамошними христианами и для обращения новых. Все они завтракали у нас; разговор с епископом, итальянцем, происходил на французском языке, а с китайцем отец Аввакум
говорил по-латыни.
Там,
говорят, живет испанский алькад, несколько
монахов и есть индийские деревушки.
Когда я выезжал из города в окрестности, откуда-то взялась и поехала, то обгоняя нас, то отставая, коляска; в ней на первых местах сидел августинец с умным лицом, черными, очень выразительными глазами, с выбритой маковкой, без шляпы, в белой полотняной или коленкоровой широкой одежде; это бы ничего: «On ne voit que зa», —
говорит француженка; но рядом с
монахом сидел китаец — и это не редкость в Маниле.
Наконец мы собрались к миссионерам и поехали в дом португальского епископа. Там, у молодого миссионера, застали и монсиньора Динакура, епископа в китайском платье, и еще
монаха с знакомым мне лицом. «Настоятель августинского монастыря, — по-французски не
говорит, но все разумеет», — так рекомендовал нам его епископ. Я вспомнил, что это тот самый
монах, которого я видел в коляске на прогулке за городом.
Монах говорил всё живее. Вспоминая, каким видел он брата в прежние посещения, Пётр заметил, что глаза Никиты мигают не так виновато, как прежде. Раньше ощущение горбуном своей виновности успокаивало — виноватому жаловаться не надлежит. А теперь вот он жалуется, заявляет, что неправильно осуждён. И старший Артамонов боялся, что брат скажет ему:
— О вей, о вей! — отвечал шепотом монах, качая головой и озираясь: — Не знаю, как и помоць [Хотя
монах говорил с Никласзоном по-немецки, но я старался в переводе Авраамовой речи удержать его выговор русского языка. — Авраам также лицо историческое.].
Тихо, точно прислушиваясь к чему-то, и медленно, как бы с трудом вспоминая слова,
монах говорил пухлолицему парню келейнику, похожему на банщика:
Неточные совпадения
Там какой-то
монах, начальник, даже обиделся, сукин сын: «У нас,
говорит, не лавочка, мы хлебом не торгуем».
— Все ждут: будет революция. Не могу понять — что же это будет? Наш полковой священник
говорит, что революция — от бессилия жить, а бессилие — от безбожия. Он очень строгой жизни и постригается в
монахи. Мир во власти дьявола,
говорит он.
— Мне тюремный священник посоветовал. Я, будучи арестантом, прислуживал ему в тюремной церкви, понравился, он и
говорит: «Если — оправдают, иди в
монахи». Оправдали. Он и схлопотал. Игумен — дядя родной ему. Пьяный человек, а — справедливый. Светские книги любил читать — Шехерезады сказки, «Приключения Жиль Блаза», «Декамерон». Я у него семнадцать месяцев келейником был.
«Зачем этой здоровой, грудастой и, конечно, чувственной женщине именно такое словесное облачение? — размышлял Самгин. — Было бы естественнее и достоверней, если б она вкусным своим голосом
говорила о боге церковном, боге попов,
монахов, деревенских баб…»
— Об этом, конечно,
говорить еще рано. Облегчение не есть еще полное исцеление и могло произойти и от других причин. Но если что и было, то ничьею силой, кроме как Божиим изволением. Все от Бога. Посетите меня, отец, — прибавил он
монаху, — а то не во всякое время могу: хвораю и знаю, что дни мои сочтены.