Неточные совпадения
«Что это, вас,
кажется, травит?» — говорит ему
другой.
Я взглядом спросил кого-то: что это? «Англия», — отвечали мне. Я присоединился к толпе и молча, с
другими, стал пристально смотреть на скалы. От берега прямо к нам шла шлюпка; долго кувыркалась она в волнах, наконец пристала к борту. На палубе
показался низенький, приземистый человек в синей куртке, в синих панталонах. Это был лоцман, вызванный для провода фрегата по каналу.
Еще они могли бы тоже принять в свой язык нашу пословицу: не красна изба углами, а красна пирогами, если б у них были пироги, а то нет; пирожное они подают,
кажется, в подражание
другим: это стереотипный яблочный пирог да яичница с вареньем и крем без сахара или что-то в этом роде.
Мне
казалось, что любопытство у них не рождается от досуга, как, например, у нас; оно не есть тоже живая черта характера, как у французов, не выражает жажды знания, а просто — холодное сознание, что то или
другое полезно, а потому и должно быть осмотрено.
Кажется, женщины в Англии — единственный предмет, который пощадило практическое направление. Они властвуют здесь и, если и бывают предметом спекуляций, как, например, мистрис Домби, то не более, как в
других местах.
Говорят, англичанки еще отличаются величиной своих ног: не знаю, правда ли? Мне
кажется, тут есть отчасти и предубеждение, и именно оттого, что никакие
другие женщины не выставляют так своих ног напоказ, как англичанки: переходя через улицу, в грязь, они так высоко поднимают юбки, что… дают полную возможность рассматривать ноги.
Всякую новость узнает днем позже
других:
кажется, для него выдумали слово «покладнуй».
Я,
кажется, писал вам, что мне дали
другую каюту, вверху на палубе.
Когда судно катится с вершины волны к ее подножию и переходит на
другую волну, оно делает такой размах, что,
кажется, сейчас рассыплется вдребезги; но когда убедишься, что этого не случится, тогда делается скучно, досадно, досада превращается в озлобление, а потом в уныние.
Красная мадера не имеет ни малейшей сладости; это капитальное вино и нам
показалось несравненно выше белой, madeire secco, которую мы только попробовали, а на
другие вина и не смотрели.
Одни из них, подальше,
казались темно-синими,
другие, поближе, бурыми массами.
Сильные и наиболее дикие племена, теснимые цивилизацией и войною, углубились далеко внутрь;
другие, послабее и посмирнее, теснимые первыми изнутри и европейцами от берегов, поддались не цивилизации, а силе обстоятельств и оружия и идут в услужение к европейцам, разделяя их образ жизни, пищу, обычаи и даже религию, несмотря на то, что в 1834 г. они освобождены от рабства и,
кажется, могли бы выбрать сами себе место жительства и промысл.
Дерево не очень красиво; оно
показалось мне похожим немного на нашу осину, только листья
другие, продолговатые, толще и глаже; при трении они издавали сильный запах камфары.
Они,
казалось, все более и более жались
друг к
другу; и когда подъедешь к ним вплоть, они смыкаются сплошной стеной, как будто толпа богатырей, которые стеснились, чтоб дать отпор нападению и не пускать сквозь.
Мы раскланялись, спросили
друг друга,
кажется, о здоровье (о погоде здесь не разговаривают), о цели путешествия и разошлись.
Европейцы ходят… как вы думаете, в чем? В полотняных шлемах! Эти шлемы совершенно похожи на шлем Дон Кихота. Отчего же не видать соломенных шляп? чего бы,
кажется, лучше: Манила так близка, а там превосходная солома. Но потом я опытом убедился, что солома слишком жидкая защита от здешнего солнца. Шлемы эти делаются двойные с пустотой внутри и маленьким отверстием для воздуха.
Другие, особенно шкипера, носят соломенные шляпы, но обвивают поля и тулью ее белой материей, в виде чалмы.
В
другом месте вдруг пахнет чесноком и тем неизбежным, похожим на мускус запахом, который,
кажется, издает сандальное и
другие пахучие дерева.
В
другой раз два китайца несли на плечах, с признаками большой осторожности и даже,
кажется, уважения, такую корзину, в которой небрежно покоилась свинья.
Вот шлюпка затрещала на боканцах; двое-трое, в том числе,
кажется, и я, быстро двинулись из того угла в
другой.
Что за заливцы, уголки, приюты прохлады и лени, образуют узор берегов в проливе! Вон там идет глубоко в холм ущелье, темное, как коридор, лесистое и такое узкое, что,
кажется, ежеминутно грозит раздавить далеко запрятавшуюся туда деревеньку. Тут маленькая, обстановленная деревьями бухта, сонное затишье, где всегда темно и прохладно, где самый сильный ветер чуть-чуть рябит волны; там беспечно отдыхает вытащенная на берег лодка, уткнувшись одним концом в воду,
другим в песок.
Вообще тут,
кажется, отрешаются от всяких правил, наблюдаемых в
другое время.
«А вон там, что это видно в Шанхае? — продолжал я, — повыше
других зданий, кумирни или дворцы?» — «
Кажется…» — отвечал барон Крюднер.
И то и
другое подается вместе, мне
кажется, между прочим, с тою целью, чтоб гости разделились на партии, одни за пирожное,
другие за жаркое.
В
другой чашке была похлебка с рыбой, вроде нашей селянки. Я открыл, не помню, пятую или шестую чашку: в ней кусочек рыбы плавал в чистом совершенно и светлом бульоне, как горячая вода. Я думал, что это уха, и проглотил ложки четыре, но мне
показалось невкусно. Это действительно была горячая вода — и больше ничего.
В этом вопросе крылся,
кажется,
другой: не придут ли англичане? Японцы уже выразили однажды предположение, что вслед за нами, вероятно, придут и
другие нации с предложениями о торговле.
В
другой раз к этому же консулу пристал губернатор, зачем он снаряжает судно, да еще,
кажется, с опиумом, в какой-то шестой порт, чуть ли не в самый Пекин, когда открыто только пять? «А зачем, — возразил тот опять, — у острова Чусана, который не открыт для европейцев, давно стоят английские корабли? Выгоните их, и я не пошлю судно в Пекин». Губернатор знал, конечно, зачем стоят английские корабли у Чусана, и не выгнал их. Так судно американское и пошло, куда хотело.
Мы шли в тени сосен, банианов или бледно-зеленых бамбуков, из которых Посьет выломал тут же себе славную зеленую трость. Бамбуки сменялись выглядывавшим из-за забора бананником, потом строем красивых деревьев и т. д. «Что это, ячмень,
кажется!» — спросил кто-то. В самом деле наш кудрявый ячмень! По террасам, с одной на
другую, текли нити воды, орошая посевы риса.
Кажется, они говорят это по наущению японцев; а может быть, услышав от американцев, что с японцами могут возникнуть у них и у европейцев несогласия, ликейцы, чтоб не восстановить против себя ни тех ни
других, заранее отрекаются от японцев.
Мы промчались по предместью, теперь уже наполненному толпами народа, большею частию тагалами и китайцами, отчасти также метисами: весь этот люд шел на работу или с работы;
другие,
казалось, просто обрадовались наступавшей прохладе и вышли из домов гулять, ходили по лавкам, стояли толпами и разговаривали.
Я стал в ванну, под дождь, дернул за снурок — воды нет; еще — все нет; я дернул из всей мочи — на меня упало пять капель счетом, четыре скоро, одна за
другой, пятая немного погодя, шестая
показалась и повисла.
Хотел ли он подарка себе или кому
другому — не похоже,
кажется; но он говорил о злоупотреблениях да тут же кстати и о строгости. Между прочим, смысл одной фразы был тот, что официально, обыкновенным путем, через начальство, трудно сделать что-нибудь, что надо «просто прийти», так все и получишь за ту же самую цену. «Je vous parle franchement, vous comprenez?» — заключил он.
«Что ж у вас есть в магазине? — спросил я наконец, — ведь эти ящики не пустые же: там сигары?» — «Чируты!» — сказал мне приказчик, то есть обрезанные с обеих сторон (которые,
кажется, только и привозятся из Манилы к нам, в Петербург): этих сколько угодно! Есть из них третий и четвертый сорты, то есть одни большие,
другие меньше.
С англичанкой кое-как разговор вязался, но с испанками — плохо. Девица была недурна собой, очень любезна; она играла на фортепиано плохо, а англичанка пела нехорошо. Я сказал девице что-то о погоде, наполовину по-французски, наполовину по-английски, в надежде, что она что-нибудь поймет если не на одном, так на
другом языке, а она мне ответила,
кажется, о музыке, вполовину по-испански, вполовину… по-тагальски, я думаю.
Может быть, вы все будете недовольны моим эскизом и потребуете чего-нибудь еще: да чего же?
Кажется, я догадываюсь. Вам лень встать с покойного кресла, взять с полки книгу и прочесть, что Филиппинские острова лежат между 114 и 134° восточн‹ой› долг‹оты›; 5 и 20° северн‹ой› шир‹оты›, что самый большой остров — Люсон, с столичным городом Манила, потом следуют острова: Магинданао, Сулу, Палауан; меньшие: Самар, Панай, Лейт, Миндоро и многие
другие.
Вот уж
другие сутки огибаем острова Гото с окружающими их каменьями. Делают опись берегам, но течение мешает: относит в сторону. Недаром у китайцев есть поговорка: хороши японские товары, да трудно обойти Гото. Особенно для их судов — это задача. Всех островов Гото,
кажется, пять.
Как хорошо
показалось мне вино, которого я в
другое время не пью!
Да мне
кажется, если б я очутился в таком уголке, где не заметил бы ни малейшей вражды, никаких сплетней, а видел бы только любовь да дружбу, невозмутимый мир, всеобщее
друг к
другу доверие и воздержание, я бы перепугался, куда это я заехал: все думал бы, что это недаром, что тут что-нибудь да есть
другое…
Но,
кажется, причина тут
другая: на некоторых пунктах по Лене открылись золотые прииски; золотопромышленники основали там свое пребывание, образовав около себя новые центры деятельности.
Но адмирал приехал за каким-то
другим делом, а более,
кажется, взглянуть, как мы стоим на мели, или просто захотел прокатиться и еще раз пожелать нам счастливого пути — теперь я уже забыл. Тут мы окончательно расстались до Петербурга.