Неточные совпадения
Третья партия
японцев была лучше одета: кофты
у них из тонкой, полупрозрачной черной материи,
у некоторых вытканы белые знаки на спинах и рукавах — это гербы. Каждый, даже земледелец, имеет герб и право носить его на своей кофте. Но некоторые получают от своих начальников и вообще от высших лиц право носить их гербы, а высшие сановники — от сиогуна, как
у нас ордена.
И опять могло случиться, что первобытный, общий язык того и другого народа —
у китайцев так и остался китайским, а
у японцев мог смешаться с языком quasi-малайцев или тех островитян, которых они застали на Нипоне, Киузиу и других островах и которые могли
быть, пожалуй, и курильцы.
И те и другие подозрительны, недоверчивы: спасаются от опасностей за системой замкнутости, как за каменной стеной;
у обоих одна и та же цивилизация, под влиянием которой оба народа, как два брата в семье, росли, развивались, созревали и состарелись. Если бы эта цивилизация
была заимствована
японцами от китайцев только по соседству, как от чужого племени, то отчего же манчжуры и другие народы кругом остаются до сих пор чуждыми этой цивилизации, хотя они еще ближе к Китаю, чем Япония?
Японцы тихо, с улыбкой удовольствия и удивления, сообщали друг другу замечания на своем звучном языке. Некоторые из них, и особенно один из переводчиков, Нарабайоси 2-й (их два брата, двоюродные, иначе гейстра), молодой человек лет 25-ти, говорящий немного по-английски, со вздохом сознался, что все виденное
у нас приводит его в восторг, что он хотел бы
быть европейцем, русским, путешествовать и заглянуть куда-нибудь, хоть бы на Бонинсима…
Лицо
у него
было европейское, черты правильные, губы тонкие, челюсти не выдавались вперед, как
у других
японцев.
Мы обрадовались, и адмирал принял предложение, а транспорт все-таки послал, потому что быков
у японцев бить запрещено как полезный рабочий скот и они мяса не
едят, а все рыбу и птиц, поэтому мы говядины достать в Японии не могли.
У меня бумага о церемониале
была готова, когда меня позвали в адмиральскую каюту, где
были японцы.
«А что, если б
у японцев взять Нагасаки?» — сказал я вслух, увлеченный мечтами. Некоторые засмеялись. «Они пользоваться не умеют, — продолжал я, — что бы
было здесь, если б этим портом владели другие? Посмотрите, какие места! Весь Восточный океан оживился бы торговлей…» Я хотел развивать свою мысль о том, как Япония связалась бы торговыми путями, через Китай и Корею, с Европой и Сибирью; но мы подъезжали к берегу. «Где же город?» — «Да вот он», — говорят. «Весь тут? за мысом ничего нет? так только-то?»
Японцы так хорошо устроили
у себя внутреннее управление, что совет не может сделать ничего без сиогуна, сиогун без совета и оба вместе без удельных князей. И так система их держится и
будет держаться на своих искусственных основаниях до тех пор, пока не помогут им ниспровергнуть ее… американцы или хоть… мы!
Японцы приезжали от губернатора сказать, что он не может совсем снять лодок в проходе; это вчера, а сегодня, то
есть 29-го, объявили, что губернатор желал бы совсем закрыть проезд посредине, а открыть с боков,
у берега, отведя по одной лодке. Адмирал приказал сказать, что если это сделают, так он велит своим шлюпкам отвести насильно лодки, которые осмелятся заставить собою средний проход к корвету. Переводчики, увидев, что с ними не шутят, тотчас убрались и чаю не
пили.
Так
японцам не удалось и это крайнее средство, то
есть объявление о смерти сиогуна, чтоб заставить адмирала изменить намерение: непременно дождаться ответа. Должно
быть, в самом деле японскому глазу больно видеть чужие суда
у себя в гостях! А они, без сомнения, надеялись, что лишь только они сделают такое важное возражение, адмирал уйдет, они ответ пришлют года через два, конечно отрицательный, и так дело затянется на неопределенный и продолжительный срок.
Рождество
у нас прошло, как будто мы
были в России. Проводив
японцев, отслушали всенощную, вчера обедню и молебствие, поздравили друг друга, потом обедали
у адмирала. После играла музыка. Эйноске, видя всех в парадной форме, спросил, какой праздник. Хотя с ними избегали говорить о христианской религии, но я сказал ему (надо же приучать их понемногу ко всему нашему): затем сюда приехали.
Нас попросили отдохнуть и
выпить чашку чаю в ожидании, пока
будет готов обед. Ну, слава Богу! мы среди живых людей: здесь
едят. Японский обед! С какой жадностью читал я, бывало, описание чужих обедов, то
есть чужих народов, вникал во все мелочи, говорил, помните, и вам, как бы желал пообедать
у китайцев,
у японцев! И вот и эта мечта моя исполнилась. Я pique-assiette [блюдолиз, прихлебатель — фр.] от Лондона до Едо. Что
будет, как подадут, как сядут — все это занимало нас.
Рыба, с загнутым хвостом и головой,
была, как и в первый раз, тут же, но только гораздо больше прежней. Это красная толстая рыба, называемая steinbrassen по-голландски, по-японски тай — лакомое блюдо
у японцев; она и в самом деле хороша.
Зачем употреблять вам все руки на возделывание риса? употребите их на добывание металлов, а рису вам привезут с Зондских островов — и вы
будете богаче…» — «Да, — прервал Кавадзи, вдруг подняв свои широкие веки, — хорошо, если б иностранцы возили рыбу, стекло да рис и тому подобные необходимые предметы; а как они
будут возить вон этакие часы, какие вы вчера подарили мне, на которые
у нас глаза разбежались, так ведь
японцы вам отдадут последнее…» А ему подарили прекрасные столовые астрономические часы, где кроме обыкновенного циферблата обозначены перемены луны и вставлены два термометра.
Это произвело эффект: на другой день
у японцев только и разговора
было, что об этом: они спрашивали, как, что, из чего, просили показать, как это делается.
Кажется, они говорят это по наущению
японцев; а может
быть, услышав от американцев, что с
японцами могут возникнуть
у них и
у европейцев несогласия, ликейцы, чтоб не восстановить против себя ни тех ни других, заранее отрекаются от
японцев.
Кожа акулы очень ценится столярами для полировки дерева; кроме того, ею обивают разные вещи; в Японии обтягивают сабли. Мне один
японец подарил маленький баул, обтянутый кожей акулы; очень красиво, похоже немного на тисненый сафьян. Мне показали потом маленькую рыбку, в четверть аршина величиной, найденную прилипшею к спине акулы и одного цвета со спиной.
У нас попросту называли ее прилипалой. На одной стороне ее
был виден оттиск шероховатой кожи акулы.
Наконец мы, более или менее, видели четыре нации, составляющие почти весь крайний восток. С одними имели ежедневные и важные сношения, с другими познакомились поверхностно,
у третьих
были в гостях, на четвертых мимоходом взглянули. Все четыре народа принадлежат к одному семейству если не по происхождению, как уверяют некоторые, производя, например,
японцев от курильцев, то по воспитанию, этому второму рождению, по культуре, потом по нравам, обычаям, отчасти языку, вере, одежде и т. д.
Вчера привезли остальную провизию и прощальные подарки от губернатора: зелень, живность и проч.
Японцы пили у адмирала чай. Им показывали, как употребляют самовары, которых подарили им несколько.
Неточные совпадения
— Ну, — чего там годить? Даже — досадно.
У каждой нации
есть царь, король, своя земля, отечество… Ты в солдатах служил? присягу знаешь? А я — служил. С
японцами воевать ездил, — опоздал, на мое счастье, воевать-то. Вот кабы все люди евреи
были,
у кого нет земли-отечества, тогда — другое дело. Люди, милый человек, по земле ходят, она их за ноги держит, от своей земли не уйдешь.
Предполагают, что когда-то родиной гиляков
был один только Сахалин и что только впоследствии они перешли оттуда на близлежащую часть материка, теснимые с юга айнами, которые двигались из Японии, в свою очередь теснимые
японцами.] селения старые, и те их названия, какие упоминаются
у старых авторов, сохранились и по сие время, но жизнь все-таки нельзя назвать вполне оседлой, так как гиляки не чувствуют привязанности к месту своего рождения и вообще к определенному месту, часто оставляют свои юрты и уходят на промыслы, кочуя вместе с семьями и собаками по Северному Сахалину.
До занятия Южного Сахалина русскими айно находились
у японцев почти в крепостной зависимости, и поработить их
было тем легче, что они кротки, безответны, а главное,
были голодны и не могли обходиться без рису.
[Отношения
у местной администрации и
японцев великолепные, какие и
быть должны.
По-видимому,
у японцев, после того как они познакомились с островом, возникла мысль о колонии,
быть может даже сельскохозяйственной, но попытки в этом направлении, если они
были, могли повести только к разочарованию, так как работники из
японцев, по словам инж.