Неточные совпадения
— Как, дядюшка, разве дружба и любовь — эти священные и высокие
чувства, упавшие как будто ненарочно
с неба в земную грязь…
— Вот видите, дядюшка, я думаю, что служба — занятие сухое, в котором не участвует душа, а душа жаждет выразиться, поделиться
с ближними избытком
чувств и мыслей, переполняющих ее…
— Так что же, дядюшка? Сказали бы только, что это человек
с сильными
чувствами, что кто чувствует так, тот способен ко всему прекрасному и благородному и неспособен…
— Не способен рассчитывать, то есть размышлять. Велика фигура — человек
с сильными
чувствами,
с огромными страстями! Мало ли какие есть темпераменты? Восторги, экзальтация: тут человек всего менее похож на человека, и хвастаться нечем. Надо спросить, умеет ли он управлять
чувствами; если умеет, то и человек…
— В разговоре у ней вы не услышите пошлых общих мест. Каким светлым умом блестят ее суждения! что за огонь в
чувствах! как глубоко понимает она жизнь! Вы своим взглядом отравляете ее, а Наденька мирит меня
с нею.
— Поглупее! Не называете ли вы глупостью то, что я буду любить глубже, сильнее вас, не издеваться над
чувством, не шутить и не играть им холодно, как вы… и не сдергивать покрывала
с священных тайн…
— Но ведь вы одни у меня, дядюшка, близкие:
с кем же мне разделить этот избыток
чувств? а вы без милосердия вонзаете свой анатомический нож в самые тайные изгибы моего сердца.
— А разве от нее зависело полюбить графа? Сам же твердил, что не надо стеснять порывов
чувства, а как дело дошло до самого, так зачем полюбила! Зачем такой-то умер, такая-то
с ума сошла? — как отвечать на такие вопросы? Любовь должна же кончиться когда-нибудь: она не может продолжаться век.
Александр молчал. Последние доказательства совсем сбили его
с ног. Возражать было нечего, но он находился под влиянием господствовавшего в нем
чувства. Он вспомнил об утраченном счастье, о том, что теперь другой… И слезы градом потекли по щекам его.
— Дядюшка твердит, что я должен быть благодарен Наденьке, — продолжал он, — за что? чем ознаменована эта любовь? всё пошлости, всё общие места. Было ли какое-нибудь явление, которое бы выходило из обыкновенного круга ежедневных дрязгов? Видно ли было в этой любви сколько-нибудь героизма и самоотвержения? Нет, она все почти делала
с ведома матери! отступила ли для меня хоть раз от условий света, от долга? — никогда! И это любовь!!! Девушка — и не умела влить поэзии в это
чувство!
Лизавета Александровна вдруг покраснела. Она не могла внутренно не согласиться
с племянником, что
чувство без всякого проявления как-то подозрительно, что, может быть, его и нет, что если б было, оно бы прорвалось наружу, что, кроме самой любви, обстановка ее заключает в себе неизъяснимую прелесть.
О, пусть я купила бы себе
чувство муками, пусть бы перенесла все страдания, какие неразлучны
с страстью, но лишь бы жить полною жизнию, лишь бы чувствовать свое существование, а не прозябать!..»
— Поговори
с ним… как это?.. понежнее, а не так, как ты всегда говоришь… не смейся над
чувством…
— Теперь уж жертвы не потребую — не беспокойтесь. Я благодаря людям низошел до жалкого понятия и о дружбе, как о любви… Вот я всегда носил
с собой эти строки, которые казались мне вернейшим определением этих двух
чувств, как я их понимал и как они должны быть, а теперь вижу, что это ложь, клевета на людей или жалкое незнание их сердца… Люди не способны к таким
чувствам. Прочь — это коварные слова!..
— Трое, — настойчиво повторил Петр Иваныч. — Первый, начнем по старшинству, этот один. Не видавшись несколько лет, другой бы при встрече отвернулся от тебя, а он пригласил тебя к себе, и когда ты пришел
с кислой миной, он
с участием расспрашивал, не нужно ли тебе чего, стал предлагать тебе услуги, помощь, и я уверен, что дал бы и денег — да! а в наш век об этот пробный камень споткнется не одно
чувство… нет, ты познакомь меня
с ним: он, я вижу, человек порядочный… а по-твоему, коварный.
«Где же, — думал он, — после этого преимущество молодости, свежести, пылкости ума и
чувств, когда человек,
с некоторою только опытностью, но
с черствым сердцем, без энергии, уничтожает его на каждом шагу, так, мимоходом, небрежно?
С какою уверенностью он спорит, как легко устраняет всякое противоречие и достигает цели, шутя,
с зевотой, насмехаясь над
чувством, над сердечными излияниями дружбы и любви, словом, над всем, в чем пожилые люди привыкли завидовать молодым».
А Юлии из своего окна видно было только, как солнце заходит за дом купца Гирина;
с подругами она никогда не разлучалась, а дружба и любовь… но тут впервые мелькнула у ней идея об этих
чувствах. Надо же когда-нибудь узнать о них.
Она просила
с таким
чувством, так убедительно, что у Александра не стало духу отказаться, и он пошел за ней, склонив голову. Петр Иваныч был у себя в кабинете.
Он тогда опомнился и стал догадываться, что, ограждая жену методически от всех уклонений, которые могли бы повредить их супружеским интересам, он вместе
с тем не представил ей в себе вознаградительных условий за те, может быть, непривилегированные законом радости, которые бы она встретила вне супружества, что домашний ее мир был не что иное, как крепость, благодаря методе его неприступная для соблазна, но зато в ней встречались на каждом шагу рогатки и патрули и против всякого законного проявления
чувства…
Как он переменился! Как пополнел, оплешивел, как стал румян!
С каким достоинством он носит свое выпуклое брюшко и орден на шее! Глаза его сияли радостью. Он
с особенным
чувством поцеловал руку у тетки и пожал дядину руку…
Неточные совпадения
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» —
с большим,
с большим
чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
Софья. Ваше изъяснение, дядюшка, сходно
с моим внутренним
чувством, которого я изъяснить не могла. Я теперь живо чувствую и достоинство честного человека и его должность.
Одно привычное
чувство влекло его к тому, чтобы снять
с себя и на нее перенести вину; другое
чувство, более сильное, влекло к тому, чтобы скорее, как можно скорее, не давая увеличиться происшедшему разрыву, загладить его.
Он не верит и в мою любовь к сыну или презирает (как он всегда и подсмеивался), презирает это мое
чувство, но он знает, что я не брошу сына, не могу бросить сына, что без сына не может быть для меня жизни даже
с тем, кого я люблю, но что, бросив сына и убежав от него, я поступлю как самая позорная, гадкая женщина, — это он знает и знает, что я не в силах буду сделать этого».
Он говорил то самое, что предлагал Сергей Иванович; но, очевидно, он ненавидел его и всю его партию, и это
чувство ненависти сообщилось всей партии и вызвало отпор такого же, хотя и более приличного озлобления
с другой стороны. Поднялись крики, и на минуту всё смешалось, так что губернский предводитель должен был просить о порядке.