Неточные совпадения
Нет, здесь, — продолжал он, как будто сам с собой, — чтоб быть счастливым с женщиной, то есть не по-твоему, как сумасшедшие, а разумно, — надо много условий… надо уметь образовать из девушки женщину по обдуманному плану, по методе, если хочешь, чтоб она
поняла и исполнила
свое назначение.
Я не
понимаю, отчего пренебрегать скромным
назначением? и оно имеет
свою поэзию.
Неточные совпадения
А если и действительно //
Свой долг мы ложно
поняли // И наше
назначение // Не в том, чтоб имя древнее, // Достоинство дворянское // Поддерживать охотою, // Пирами, всякой роскошью // И жить чужим трудом, // Так надо было ранее // Сказать… Чему учился я? // Что видел я вокруг?.. // Коптил я небо Божие, // Носил ливрею царскую. // Сорил казну народную // И думал век так жить… // И вдруг… Владыко праведный!..»
Понимаю, что вам может иногда приходить на сердце желание не обременять отца и братьев необходимыми на вас издержками…», но «от нас всегда зависит много уменьшить наши издержки», — поучает
своего корреспондента И. Д. Якушкин и переходит к моральной стороне вопроса: «Во всяком положении есть для человека особенное
назначение, и в нашем, кажется, оно состоит в том, чтобы сколько возможно менее хлопотать о самих себе.
По сдержанному выражению лица Раисы Павловны Прейн
понял с
своей обычной проницательностью, что ее смущает: ей хотелось окончательно уничтожить Нину Леонтьевну, а
назначение Тетюева в Петербург будет принято «болванкой» за дело ее рук.
Губернский же предводитель молчал. Он, видимо, не благословлял такого намерения Тулузова, который из предыдущего разговора очень хорошо
понял, что почтенному маршалу дворянства просто-напросто хотелось жертвуемые на дворянский пансион деньги прицарапать в
свое распоряжение, и тогда, уж конечно бы, большая часть его капитала была израсходована не по прямому
своему назначению. Впрочем, не желая выводить губернского предводителя из его приятных чаяний, Тулузов поспешил ему сказать:
Я испытал на
своем веку много, так много, что теперь при воспоминании голова кружится, и я теперь крепко
понял мозгом,
своей изболевшей душой, что
назначение человека или ни в чем, или только в одном — в самоотверженной любви к ближнему.