Неточные совпадения
«Нехорошо говорю! — думал он, —
любовь и дружба не вечны? не смеется ли надо мною дядюшка? Неужели здесь такой порядок? Что же Софье и нравилось во мне особенно, как не
дар слова? А
любовь ее неужели не вечна?.. И неужели здесь в самом деле не ужинают?»
— За тех, кого они любят, кто еще не утратил блеска юношеской красоты, в ком и в голове и в сердце — всюду заметно присутствие жизни, в глазах не угас еще блеск, на щеках не остыл румянец, не пропала свежесть — признаки здоровья; кто бы не истощенной рукой повел по пути жизни прекрасную подругу, а принес бы ей в
дар сердце, полное
любви к ней, способное понять и разделить ее чувства, когда права природы…
Но что со мной: блаженство или смерть? // Какой восторг! Какая чувств истома! // О, Мать-Весна, благодарю за радость // За сладкий
дар любви! Какая нега // Томящая течет во мне! О, Лель, // В ушах твои чарующие песни, // В очах огонь… и в сердце… и в крови // Во всей огонь. Люблю и таю, таю // От сладких чувств любви! Прощайте, все // Подруженьки, прощай, жених! О милый, // Последний взгляд Снегурочки тебе.
То было осенью унылой… // Средь урн надгробных и камней // Свежа была твоя могила // Недавней насыпью своей. //
Дары любви, дары печали — // Рукой твоих учеников // На ней рассыпаны лежали // Венки из листьев и цветов. // Над ней, суровым дням послушна, — // Кладбища сторож вековой, — // Сосна качала равнодушно // Зелено-грустною главой, // И речка, берег омывая, // Волной бесследною вблизи // Лилась, лилась, не отдыхая, // Вдоль нескончаемой стези.
Слова не волновали мать, но вызванное рассказом Софьи большое, всех обнявшее чувство наполняло и ее грудь благодарно молитвенной думой о людях, которые среди опасностей идут к тем, кто окован цепями труда, и приносят с собою для них дары честного разума,
дары любви к правде.
Неточные совпадения
Употреблю все, чтобы помочь вам сделаться тем, чем вы должны быть, чем вам назначила быть ваша добрая, внутри вас же самих заключенная природа ваша, чтобы не
даром была
любовь ваша ко мне, чтобы я, точно, был кормилец ваш!»
Анна Сергеевна недавно вышла замуж, не по
любви, но по убеждению, за одного из будущих русских деятелей, человека очень умного, законника, с крепким практическим смыслом, твердою волей и замечательным
даром слова, — человека еще молодого, доброго и холодного как лед.
Но как же она думала: чем должно разрешиться это поклонение? Не может же оно всегда выражаться в этой вечной борьбе пытливости Штольца с ее упорным молчанием. По крайней мере, предчувствовала ли она, что вся эта борьба его не напрасна, что он выиграет дело, в которое положил столько воли и характера?
Даром ли он тратит это пламя, блеск? Потонет ли в лучах этого блеска образ Обломова и той
любви?..
Наступает, за знойным днем, душно-сладкая, долгая ночь с мерцаньем в небесах, с огненным потоком под ногами, с трепетом неги в воздухе. Боже мой!
Даром пропадают здесь эти ночи: ни серенад, ни вздохов, ни шепота
любви, ни пенья соловьев! Только фрегат напряженно движется и изредка простонет да хлопнет обессиленный парус или под кормой плеснет волна — и опять все торжественно и прекрасно-тихо!
Национальное ядро великой империи, объемлющей множество народностей, должно уметь внушать к себе
любовь, должно притягивать к себе, должно обладать
даром обаяния, должно нести своим народностям свет и свободу.