Муж ее неутомимо трудился и все еще трудится. Но что было главною целью его трудов? Трудился ли он для общей человеческой цели, исполняя заданный ему судьбою урок, или только для мелочных причин, чтобы приобресть между людьми чиновное и денежное значение, для того ли, наконец, чтобы его не гнули в дугу нужда, обстоятельства?
Бог его знает. О высоких целях он разговаривать не любил, называя это бредом, а говорил сухо и просто, что надо дело делать.
Неточные совпадения
Все кланяются
ему и в глаза-то
бог знает что наговорят, а за глаза крестятся, как поминают
его, словно шайтана какого.
— Дело, кажется, простое, — сказал дядя, — а
они бог знает что заберут в голову… «разумно-деятельная толпа»!! Право, лучше бы тебе остаться там. Прожил бы ты век свой славно: был бы там умнее всех, прослыл бы сочинителем и красноречивым человеком, верил бы в вечную и неизменную дружбу и любовь, в родство, счастье, женился бы и незаметно дожил бы до старости и в самом деле был бы по-своему счастлив; а по-здешнему ты счастлив не будешь: здесь все эти понятия надо перевернуть вверх дном.
Любви и дружбе тоже верит, только не думает, что
они упали с неба в грязь, а полагает, что
они созданы вместе с людьми и для людей, что
их так и надобно понимать и вообще рассматривать вещи пристально, с
их настоящей стороны, а не заноситься
бог знает куда.
— Как тебе заблагорассудится. Жениха своего она заставит подозревать
бог знает что; пожалуй, еще и свадьба разойдется, а отчего? оттого, что вы там рвали вместе желтые цветы… Нет, так дела не делаются. Ну, так ты по-русски писать можешь, — завтра поедем в департамент: я уж говорил о тебе прежнему своему сослуживцу, начальнику отделения;
он сказал, что есть вакансия; терять времени нечего… Это что за кипу ты вытащил?
Ему мерещится то талия, которой
он касался руками, то томный, продолжительный взор, который бросили
ему, уезжая, то горячее дыхание, от которого
он таял в вальсе, или разговор вполголоса у окна, под рев мазурки, когда взоры так искрились, язык говорил
бог знает что.
«Нет, — говорил
он сам с собой, — нет, этого быть не может! дядя не
знал такого счастья, оттого
он так строг и недоверчив к людям. Бедный! мне жаль
его холодного, черствого сердца:
оно не
знало упоения любви, вот отчего это желчное гонение на жизнь.
Бог его простит! Если б
он видел мое блаженство, и
он не наложил бы на
него руки, не оскорбил бы нечистым сомнением. Мне жаль
его…»
Александр уехал домой и не являлся два дня.
Бог знает, что
он передумал и перечувствовал; наконец поехал.
Мы с Марьей Ивановной да с Наденькой были у
него в манеже: я ведь, вы
знаете, сама за ней наблюдаю: уж кто лучше матери усмотрит за дочерью? я сама занималась воспитанием и не хвастаясь скажу: дай
бог всякому такую дочь!
— Послушайте, — сказал
он таким голосом, что маска вдруг слетела с притворщицы, — оставим маменьку в стороне: сделайтесь на минуту прежней Наденькой, когда вы немножко любили меня… и отвечайте прямо: мне это нужно
знать, ей-богу, нужно.
— Говори определительнее. Под словом все можно разуметь
бог знает что, пожалуй, деньги:
он этого не сделает…
Это мудреный инструмент: не
знай, которую пружину тронуть, так
он заиграет
бог знает что.
Она разыграла свой роман с тобой до конца, точно так же разыграет
его и с графом и, может быть, еще с кем-нибудь… больше от нее требовать нельзя: выше и дальше ей нейти! это не такая натура: а ты вообразил себе
бог знает что…
— Не мешайте дядюшке, ma tante! — заметил Александр, —
он не уснет, у
него расстроится пищеварение, и
бог знает, что из этого будет. Человек, конечно, властелин земли, но
он также и раб своего желудка.
— Вот давно бы так! — сказал Петр Иваныч, — а то
бог знает что наговорил! О прочем мы с тобой и без
него рассудим.
Всегда с ней в театре; я же, говорит, и ложу достану, иногда
бог знает с какими хлопотами, а
он в ней и заседает».
Женщины страх как любят женить мужчин; иногда
они и видят, что брак как-то не клеится и не должен бы клеиться, но всячески помогают делу.
Им лишь бы устроить свадьбу, а там новобрачные как себе хотят.
Бог знает, из чего
они хлопочут.
«Она подумает, пожалуй,
бог знает что! — говорил
он сам себе, — станет жеманиться, кокетничать… это глупо!»
Александр думал, думал и решился на время прекратить свои прогулки,
бог знает с какою целью,
он и сам не
знал этого, и не ходил ловить рыбу целую неделю. И Костяков не ходил. Наконец пошли.
— Разумнее! Ах, ma tante, не вы бы говорили: так дядюшкой и отзывается!
Знаю я это счастье по
его методе: разумнее — так, но больше ли? ведь у
него все счастье, несчастья нет.
Бог с
ним! Нет! моя жизнь исчерпана; я устал, утомился жить…
— Да что, сударь, не на что смотреть! Не
узнаешь, что и ешь: немцы накладут в кушанье
бог знает чего: и в рот-то взять не захочется. И перец-то у
них не такой; подливают в соус чего-то из заморских склянок… Раз угостил меня повар Петра Иваныча барским кушаньем, так три дня тошнило. Смотрю, оливка в кушанье: думал, как и здесь оливка; раскусил — глядь: а там рыбка маленькая; противно стало, выплюнул; взял другую — и там то же; да во всех… ах вы, чтоб вас, проклятые!..
Петр Иваныч был добр; и если не по любви к жене, то по чувству справедливости
он дал бы
бог знает что, чтоб поправить зло; но как поправить?
Неточные совпадения
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович!
Оно хоть и большая честь вам, да все,
знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Почтмейстер. Сам не
знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить
его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Сначала
он принял было Антона Антоновича немного сурово, да-с; сердился и говорил, что и в гостинице все нехорошо, и к
нему не поедет, и что
он не хочет сидеть за
него в тюрьме; но потом, как
узнал невинность Антона Антоновича и как покороче разговорился с
ним, тотчас переменил мысли, и, слава
богу, все пошло хорошо.
Мужик я пьяный, ветреный, // В амбаре крысы с голоду // Подохли, дом пустехонек, // А не взял бы, свидетель
Бог, // Я за такую каторгу // И тысячи рублей, // Когда б не
знал доподлинно, // Что я перед последышем // Стою… что
он куражится // По воле по моей…»
— Не
знаю я, Матренушка. // Покамест тягу страшную // Поднять-то поднял
он, // Да в землю сам ушел по грудь // С натуги! По лицу
его // Не слезы — кровь течет! // Не
знаю, не придумаю, // Что будет?
Богу ведомо! // А про себя скажу: // Как выли вьюги зимние, // Как ныли кости старые, // Лежал я на печи; // Полеживал, подумывал: // Куда ты, сила, делася? // На что ты пригодилася? — // Под розгами, под палками // По мелочам ушла!