Неточные совпадения
— Как можно! — с испугом сказал Леонтий, выхватывая
письмо и пряча его опять в
ящик. — Ведь это единственные ее строки ко мне, других у меня нет… Это одно только и осталось у меня на память от нее… — добавил он, глотая слезы.
Райский сунул
письмо в
ящик, а сам, взяв фуражку, пошел в сад, внутренне сознаваясь, что он идет взглянуть на места, где вчера ходила, сидела, скользила, может быть, как змея, с обрыва вниз, сверкая красотой, как ночь, — Вера, все она, его мучительница и идол, которому он еще лихорадочно дочитывал про себя — и молитвы, как идеалу, и шептал проклятия, как живой красавице, кидая мысленно в нее каменья.
Она открыла
ящик, достала оттуда запечатанное
письмо на синей бумаге, которое прислал ей Марк рано утром через рыбака. Она посмотрела на него с минуту, подумала — и решительно бросила опять нераспечатанным в стол.
Она вынула из
ящика оба
письма и подала ему. Тушин прочитал и совсем похудел, стал опять бледен, как был, когда приехал.
Он отодвинул рукопись в сторону, живо порылся в
ящике между
письмами и достал оттуда полученное за месяц
письмо от художника Кирилова, пробежал его глазами, взял лист почтовой бумаги и сел за стол.
На правой двери, обитой новою зеленою клеенкой с медными гвоздями, была под стеклом табличка, на которой красовалось имя Тихона Ларионовича, и тут же был прорез, по которому спускались в
ящик письма и газеты; левая же дверь просто была дверь № 9-й.
Неточные совпадения
Разговаривая однажды с отцом, он узнал, что у Николая Петровича находилось несколько
писем, довольно интересных, писанных некогда матерью Одинцовой к покойной его жене, и не отстал от него до тех пор, пока не получил этих
писем, за которыми Николай Петрович принужден был рыться в двадцати различных
ящиках и сундуках.
А уж в этом
ящике и лежала грамота от горочью, в ответ на
письмо из России, писанная на золоченой, толстой, как пергамент, бумаге и завернутая в несколько шелковых чехлов.
Когда отдали
письмо Бабa-Городзаймону, он развязал деревянный лакированный
ящик, поставил его на стол, принял
письмо обеими руками, поднял его, в знак уважения, ко лбу, положил в
ящик и завязал опять в платок, украшенный губернаторскими гербами.
Ящики выскочили из своих мест, щетки, гребни, бумаги,
письма — все ездило по полу вперегонку, что скорее скакнет в угол или оттуда на средину.
«Ужели такое большое
письмо?» — думал я, глядя с любопытством на
ящик.