Неточные совпадения
— Если б
я предвидела, — сказала она глубоко обиженным голосом, — что он впутает
меня в неприятное дело,
я бы отвечала вчера ему иначе. Но он так уверил
меня, да и
я сама до этой минуты была уверена в вашем
добром расположении к нему и
ко мне! Извините, Татьяна Марковна, и поспешите освободить из заключения Марфу Васильевну… Виноват во всем мой: он и должен быть наказан… А теперь прощайте, и опять прошу извинить
меня… Прикажите человеку подавать коляску!..
— Какой-то сухости, даже злости
ко всему, кроме себя. Брат не рисовался совсем, он даже не сказал
мне. Вы не хотите оценить
доброй услуги.
— Вот это другое дело; благодарю вас, благодарю! — торопливо говорил он, скрадывая волнение. — Вы делаете
мне большое
добро, Вера Васильевна.
Я вижу, что дружба ваша
ко мне не пострадала от другого чувства, значит, она сильна. Это большое утешение!
Я буду счастлив и этим… со временем, когда мы успокоимся оба…
— И честно, и правильно, если она чувствует
ко мне, что говорит. Она любит
меня, как «человека», как друга: это ее слова, — ценит, конечно, больше, нежели
я стою… Это большое счастье! Это ведь значит, что со временем… полюбила бы — как
доброго мужа…
Я тоже стану отвечать ей, напишу, что я, за ее
добро ко мне, сделал для тебя все, что мог.
Неточные совпадения
— Послали в Клин нарочного, // Всю истину доведали, — // Филиппушку спасли. // Елена Александровна //
Ко мне его, голубчика, // Сама — дай Бог ей счастие! // За ручку подвела. //
Добра была, умна была,
Милон.
Я почту за истинное счастие, если удостоюсь вашего
доброго мнения, ваших
ко мне милостей…
Употреблю все, чтобы помочь вам сделаться тем, чем вы должны быть, чем вам назначила быть ваша
добрая, внутри вас же самих заключенная природа ваша, чтобы не даром была любовь ваша
ко мне, чтобы
я, точно, был кормилец ваш!»
— Auf, Kinder, auf!.. s’ist Zeit. Die Mutter ist schon im Saal, [Вставать, дети, вставать!.. пора. Мать уже в зале (нем.).] — крикнул он
добрым немецким голосом, потом подошел
ко мне, сел у ног и достал из кармана табакерку.
Я притворился, будто сплю. Карл Иваныч сначала понюхал, утер нос, щелкнул пальцами и тогда только принялся за
меня. Он, посмеиваясь, начал щекотать мои пятки. — Nu, nun, Faulenzer! [Ну, ну, лентяй! (нем.).] — говорил он.
— Да… очень! — отвечала она, обратив
ко мне головку, с таким откровенно-добрым выражением, что
я перестал бояться.