«Как это он? и отчего так у него вышло живо, смело, прочно?» — думал Райский, зорко вглядываясь и в штрихи и
в точки, особенно в две точки, от которых глаза вдруг ожили. И много ставил он потом штрихов и точек, все хотел схватить эту жизнь, огонь и силу, какая была в штрихах и полосах, так крепко и уверенно начерченных учителем. Иногда он будто и ловил эту тайну, и опять ускользала она у него.
Неточные совпадения
Нарисовав эту головку, он уже не знал предела гордости. Рисунок его выставлен с рисунками старшего класса на публичном экзамене, и учитель мало поправлял, только кое-где слабые места покрыл крупными, крепкими штрихами, точно железной решеткой, да
в волосах прибавил три, четыре черные полосы, сделал по
точке в каждом глазу — и глаза вдруг стали смотреть точно живые.
Он рисует глаза кое-как, но заботится лишь о том, чтобы
в них повторились учительские
точки, чтоб они смотрели точно живые. А не удастся, он бросит все, уныло облокотится на стол, склонит на локоть голову и оседлает своего любимого коня, фантазию, или конь оседлает его, и мчится он
в пространстве, среди своих миров и образов.
Только совестясь опекуна, не бросал Райский этой пытки, и кое-как
в несколько месяцев удалось ему сладить с первыми шагами. И то он все капризничал: то играл не тем пальцем, которым требовал учитель, а каким казалось ему ловчее, не хотел играть гамм, а ловил ухом мотивы, какие западут
в голову, и бывал счастлив, когда удавалось ему уловить ту же экспрессию или силу, какую слышал у кого-нибудь и поразился ею, как прежде поразился штрихами и
точками учителя.
Она еще неодушевлена,
в глазах нет жизни, огня. Но вот он посадит
в них две магические
точки, проведет два каких-то резких штриха, и вдруг голова ожила, заговорила, она смотрит так открыто,
в ней горят мысль, чувство, красота…
А дает человеческой фигуре,
в картине, огонь, жизнь — одна волшебная
точка, штрих; страсть
в звуки вливает — одна нервная дрожь пальца!
У меня есть и
точка, и нервная дрожь — и все эти молнии горят здесь,
в груди, — говорил он, ударяя себя
в грудь.
Он тихо, почти машинально, опять коснулся глаз: они стали более жизненны, говорящи, но еще холодны. Он долго водил кистью около глаз, опять задумчиво мешал краски и провел
в глазу какую-то черту, поставил нечаянно
точку, как учитель некогда
в школе поставил на его безжизненном рисунке, потом сделал что-то, чего и сам объяснить не мог,
в другом глазу… И вдруг сам замер от искры, какая блеснула ему из них.
Бабушка, Марфенька, даже Леонтий — а он мыслящий ученый, читающий — все нашли свою
точку опоры
в жизни, стали на нее и счастливы.
Ему хотелось уехать куда-нибудь еще подальше и поглуше, хоть
в бабушкино Новоселово, чтоб наедине и
в тишине вдуматься
в ткань своего романа, уловить эту сеть жизненных сплетений, дать одну
точку всей картине, осмыслить ее и возвести
в художественное создание.
— Свежо на дворе, плечи зябнут! — сказала она, пожимая плечами. — Какая драма! нездорова, невесела, осень на дворе, а осенью человек, как все звери, будто уходит
в себя. Вон и птицы уже улетают — посмотрите, как журавли летят! — говорила она, указывая высоко над Волгой на кривую линию черных
точек в воздухе. — Когда кругом все делается мрачно, бледно, уныло, — и на душе становится уныло… Не правда ли?
Оба понимали, что каждый с своей
точки зрения прав — но все-таки безумно втайне надеялись, он — что она перейдет на его сторону, а она — что он уступит, сознавая
в то же время, что надежда была нелепа, что никто из них не мог, хотя бы и хотел, внезапно переродиться, залучить к себе, как шапку надеть, другие убеждения, другое миросозерцание, разделить веру или отрешиться от нее.
Где Вера не была приготовлена, там она слушала молча и следила зорко — верует ли сам апостол
в свою доктрину, есть ли у него самого незыблемая
точка опоры, опыт, или он только увлечен остроумной или блестящей гипотезой. Он манил вперед образом какого-то громадного будущего, громадной свободы, снятием всех покрывал с Изиды — и это будущее видел чуть не завтра, звал ее вкусить хоть часть этой жизни, сбросить с себя старое и поверить если не ему, то опыту. «И будем как боги!» — прибавлял он насмешливо.
Неточные совпадения
Только тогда Бородавкин спохватился и понял, что шел слишком быстрыми шагами и совсем не туда, куда идти следует. Начав собирать дани, он с удивлением и негодованием увидел, что дворы пусты и что если встречались кой-где куры, то и те были тощие от бескормицы. Но, по обыкновению, он обсудил этот факт не прямо, а с своей собственной оригинальной
точки зрения, то есть увидел
в нем бунт, произведенный на сей раз уже не невежеством, а излишеством просвещения.
Но вот
в стороне блеснула еще светлая
точка, потом ее закрыл густой дым, и через мгновение из клубов его вынырнул огненный язык; потом язык опять исчез, опять вынырнул — и взял силу.
Весь воздух был наполнен какою-то светящеюся массою,
в которой отдельными
точками кружились и вихрились головни и горящие пуки соломы:"Куда-то они полетят?
Весь мир представлялся испещренным черными
точками,
в которых, под бой барабана, двигаются по прямой линии люди, и всё идут, всё идут.
Новая
точка, еще
точка… сперва черная, потом ярко-оранжевая; образуется целая связь светящихся
точек и затем — настоящее море,
в котором утопают все отдельные подробности, которое крутится
в берегах своею собственною силою, которое издает свой собственный треск, гул и свист.