— Мне бы, главное, не хотелось, чтобы она была сухопарая, —
с тоскою в голосе сказал Передонов. — Жирненькую бы мне.
Неточные совпадения
И вот я, двадцатилетний малый, очутился
с тринадцатилетней девочкой на руках!
В первые дни после смерти отца, при одном звуке моего
голоса, ее била лихорадка, ласки мои повергали ее
в тоску, и только понемногу, исподволь, привыкла она ко мне. Правда, потом, когда она убедилась, что я точно признаю ее за сестру и полюбил ее, как сестру, она страстно ко мне привязалась: у ней ни одно чувство не бывает вполовину.
«Куда могла она пойти, что она
с собою сделала?» — восклицал я
в тоске бессильного отчаяния… Что-то белое мелькнуло вдруг на самом берегу реки. Я знал это место; там, над могилой человека, утонувшего лет семьдесят тому назад, стоял до половины вросший
в землю каменный крест
с старинной надписью. Сердце во мне замерло… Я подбежал к кресту: белая фигура исчезла. Я крикнул: «Ася!» Дикий
голос мой испугал меня самого — но никто не отозвался…
К
голосу моему попривыкла ты; мы живем
с тобой
в дружбе, согласии, друг со другом, почитай, не разлучаемся, и любишь ты меня за мою любовь к тебе несказанную, а увидя меня страшного и противного, возненавидишь ты меня несчастного, прогонишь ты меня
с глаз долой, а
в разлуке
с тобой я умру
с тоски».
А бедняга-«профессор» только озирался
с глубокою
тоской, и невыразимая мука слышалась
в его
голосе, когда, обращая к мучителю свои тусклые глаза, он говорил, судорожно царапая пальцами по груди:
Настенька тоже была сконфужена: едва владея собой, начала она говорить довольно тихо и просто, но, помимо слов,
в звуках ее
голоса,
в задумчивой позе,
в этой тонкой игре лица чувствовалась какая-то глубокая затаенная
тоска, сдержанные страдания, так что все смолкло и притаило дыхание, и только
в конце монолога, когда она,
с грустной улыбкой и взглянув на Калиновича, произнесла: «Хотя на свете одни только глаза, которых я должна страшиться», публика не вытерпела и разразилась аплодисментом.