Неточные совпадения
Такое мнение, весьма лестное для гостя, составилось о нем в городе, и оно держалось до
тех пор, покамест одно
странное свойство гостя и предприятие, или, как говорят в провинциях, пассаж, о котором читатель скоро узнает, не привело в совершенное недоумение почти всего города.
— Но позвольте прежде одну просьбу… — проговорил он голосом, в котором отдалось какое-то
странное или почти
странное выражение, и вслед за
тем неизвестно отчего оглянулся назад. Манилов тоже неизвестно отчего оглянулся назад. — Как давно вы изволили подавать ревизскую сказку? [Ревизская сказка — список крепостных крестьян, составлявшийся при переписи (ревизии).]
Слова хозяйки были прерваны
странным шипением, так что гость было испугался; шум походил на
то, как бы вся комната наполнилась змеями; но, взглянувши вверх, он успокоился, ибо смекнул, что стенным часам пришла охота бить. За шипеньем тотчас же последовало хрипенье, и, наконец, понатужась всеми силами, они пробили два часа таким звуком, как бы кто колотил палкой по разбитому горшку, после чего маятник пошел опять покойно щелкать направо и налево.
И что всего
страннее, что может только на одной Руси случиться, он чрез несколько времени уже встречался опять с
теми приятелями, которые его тузили, и встречался как ни в чем не бывало, и он, как говорится, ничего, и они ничего.
Пока он рассматривал все
странное убранство, отворилась боковая дверь и взошла
та же самая ключница, которую встретил он на дворе.
Засим это
странное явление, этот съежившийся старичишка проводил его со двора, после чего велел ворота
тот же час запереть, потом обошел кладовые, с
тем чтобы осмотреть, на своих ли местах сторожа, которые стояли на всех углах, колотя деревянными лопатками в пустой бочонок, наместо чугунной доски; после
того заглянул в кухню, где под видом
того чтобы попробовать, хорошо ли едят люди, наелся препорядочно щей с кашею и, выбранивши всех до последнего за воровство и дурное поведение, возвратился в свою комнату.
И долго еще определено мне чудной властью идти об руку с моими
странными героями, озирать всю громадно несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы! И далеко еще
то время, когда иным ключом грозная вьюга вдохновенья подымется из облеченной в святый ужас и в блистанье главы и почуют в смущенном трепете величавый гром других речей…
Когда взглянул он потом на эти листики, на мужиков, которые, точно, были когда-то мужиками, работали, пахали, пьянствовали, извозничали, обманывали бар, а может быть, и просто были хорошими мужиками,
то какое-то
странное, непонятное ему самому чувство овладело им.
Нельзя сказать наверно, точно ли пробудилось в нашем герое чувство любви, — даже сомнительно, чтобы господа такого рода,
то есть не так чтобы толстые, однако ж и не
то чтобы тонкие, способны были к любви; но при всем
том здесь было что-то такое
странное, что-то в таком роде, чего он сам не мог себе объяснить: ему показалось, как сам он потом сознавался, что весь бал, со всем своим говором и шумом, стал на несколько минут как будто где-то вдали; скрыпки и трубы нарезывали где-то за горами, и все подернулось туманом, похожим на небрежно замалеванное поле на картине.
Главная досада была не на бал, а на
то, что случилось ему оборваться, что он вдруг показался пред всеми бог знает в каком виде, что сыграл какую-то
странную, двусмысленную роль.
Да не покажется читателю
странным, что обе дамы были не согласны между собою в
том, что видели почти в одно и
то же время. Есть, точно, на свете много таких вещей, которые имеют уже такое свойство: если на них взглянет одна дама, они выйдут совершенно белые, а взглянет другая, выйдут красные, красные, как брусника.
Странные люди эти господа чиновники, а за ними и все прочие звания: ведь очень хорошо знали, что Ноздрев лгун, что ему нельзя верить ни в одном слове, ни в самой безделице, а между
тем именно прибегнули к нему.
Странное дело! оттого ли, что честолюбие уже так сильно было в них возбуждено; оттого ли, что в самых глазах необыкновенного наставника было что-то говорящее юноше: вперед! — это слово, производящее такие чудеса над русским человеком, —
то ли, другое ли, но юноша с самого начала искал только трудностей, алча действовать только там, где трудно, где нужно было показать бóльшую силу души.
Это были
те беспокойно-странные характеры, которые не могут переносить равнодушно не только несправедливостей, но даже и всего
того, что кажется в их глазах несправедливостью.
При ней как-то смущался недобрый человек и немел, а добрый, даже самый застенчивый, мог разговориться с нею, как никогда в жизни своей ни с кем, и —
странный обман! — с первых минут разговора ему уже казалось, что где-то и когда-то он знал ее, что случилось это во дни какого-то незапамятного младенчества, в каком-то родном доме, веселым вечером, при радостных играх детской толпы, и надолго после
того как-то становился ему скучным разумный возраст человека.
И —
странное дело! — почти всегда приходила к нему в
то время откуда-нибудь неожиданная помощь.
Неточные совпадения
Что шаг,
то натыкалися // Крестьяне на диковину: // Особая и
странная // Работа всюду шла. // Один дворовый мучился // У двери: ручки медные // Отвинчивал; другой // Нес изразцы какие-то. // «Наковырял, Егорушка?» — // Окликнули с пруда. // В саду ребята яблоню // Качали. — Мало, дяденька! // Теперь они осталися // Уж только наверху, // А было их до пропасти!
Голова у этого другого градоначальника была совершенно новая и притом покрытая лаком. Некоторым прозорливым гражданам показалось
странным, что большое родимое пятно, бывшее несколько дней
тому назад на правой щеке градоначальника, теперь очутилось на левой.
Но в том-то именно и заключалась доброкачественность наших предков, что как ни потрясло их описанное выше зрелище, они не увлеклись ни модными в
то время революционными идеями, ни соблазнами, представляемыми анархией, но остались верными начальстволюбию и только слегка позволили себе пособолезновать и попенять на своего более чем
странного градоначальника.
Между
тем измена не дремала. Явились честолюбивые личности, которые задумали воспользоваться дезорганизацией власти для удовлетворения своим эгоистическим целям. И, что всего
страннее, представительницами анархического элемента явились на сей раз исключительно женщины.
Но словам этим не поверили и решили: сечь аманатов до
тех пор, пока не укажут, где слобода. Но
странное дело! Чем больше секли,
тем слабее становилась уверенность отыскать желанную слободу! Это было до
того неожиданно, что Бородавкин растерзал на себе мундир и, подняв правую руку к небесам, погрозил пальцем и сказал: